Ошо сам объясняет, почему он почти двадцать лет держал историю его просветления в секрете.
«Многие спрашивали меня, если я стал просветленным в 1953 г., то почему я молчал об этом? Почти двадцать лет я не говорил об этом ни слова кому бы то ни было, до тех пор, пока некоторые не начали подозревать, что что-то со мной случилось, не начали спрашивать меня напрямую… „Мы чувствуем, что с тобой случилось нечто… Мы не знаем, что это было, но одно мы знаем наверняка — после того, что произошло, ты уже не был тем, чем являемся мы, и ты скрываешь это“.
За эти двадцать лет не менее десятка людей спрашивали меня, а я уклонялся от ответа, насколько это было возможно, пока не почувствовал, что их желание неподдельно. И я рассказывал им, только если они обещали сохранить это в тайне. И они все выполнили обещание. Сейчас все они санньясины. Я говорил им: „Вы погодите, дождитесь нужного момента; только тогда я раскрою тайну“.
Я многое узнал от прошлых Будд. Если бы Иисус промолчал о том, что он — сын Божий, человечеству бы было от этого гораздо больше пользы».
Ошо упирал на то, что не следует раскрывать тайну его просветления до того, как он не прекратит путешествовать по стране, потому что знание об этом опасно для его жизни.
«На протяжении этих двадцати лет я все время перемещался, и у меня не было ни единого телохранителя. И я находился в постоянной опасности: в меня кидали камни, швыряли ботинки. Я, проведя в поезде сутки, приезжал в какой-то город, а толпа не давала мне сойти на станции, они вынуждали меня ехать обратно. В результате завязывалась драка между теми, кто хотел, чтобы я сошел с поезда, и теми, кто хотел, чтобы я убрался подальше, по крайней мере из их города.
Если б я объявил, что я — просветленный, меня бы точно убили, никакой сложности это бы не составило, это было бы очень просто. Но в течение двадцати лет я хранил полное молчание. Я объявил об этом только тогда, когда вокруг меня собралось достаточно много понимающих людей… достаточно моих людей, людей, которые принадлежали мне. Я объявил об этом только тогда, когда понял, что способен создать свой маленький мир и могу больше не обращать внимания на толпы и массы и на весь этот глупый сброд».
По прошествии двадцати лет Ошо описал то немыслимое по яркости переживание своими собственными словами. Он четко описал это событие, возможно, более подробно, нежели какой-то просветленный до него.
«В этот судьбоносный день 21 марта 1953 г. мне вспомнились все жизни, в течение которых я работал — работал над собой, — боролся, делал все, что только можно было делать, — и ничего не происходило. Теперь я понимаю, почему ничего не происходило. Сами усилия становились препятствием, сама лестница мешала подниматься, само горячее желание являлось помехой. Не то, чтобы сами поиски бесполезны. Поиски необходимы, но когда они становятся самоцелью, их надо отбросить. Лодка нужна, чтобы переплыть реку, но потом приходит момент, когда вам надо избавиться от лодки, напрочь о ней забыть и оставить позади. Усилие нужно, без усилий ничего не получится. Но и с одним только усилием ничего не получится.