Тем не менее выдавить слезу умиления у Мазарини ей не удалось. Легче было расчувствовать сотню закоренелых пиратов, нежели этого покорного слугу короля и святого престола.
– Свой корабль «Гяур», как я понял, вы уже снарядили и предлагаете мне место шкипера, – подстрелил он графиню на взлете ее фантазии.
– Только в том случае, когда, воспользовавшись своей нынешней должностью, вы поможете нам снарядить еще один корабль, спасая нас тем самым от соблазна добыть его известным пиратским способом. Кстати, это второе судно тоже может появиться как владение некоей судоходной французской компании, что избавит ваших министров от дипломатической щепетильности при определении владельца Афронормандии и целей самой экспедиции.
Вместо того чтобы сразу же ответить, Мазарини демонстративно отвлекся, приветствуя великосветские поклоны нескольких знатных граждан Парижа и нового посла Персии, затем, угомонившись, принялся столь же демонстративно осматривать декольте графини де Ляфер, словно собирался тут же, не уходя с бального зала, раздеть ее.
– По-моему, все, чем я могла соблазнить вас сегодня, ваше высокопреосвященство, уже было пущено мною в ход, – сердито окрысилась на это блудоглазие старого ловеласа Диана. – В ближайшие годы рассчитывать вам больше не на что.
– Так, значит, речь идет о годах… – задумчиво склонил голову на собственное плечо Мазарини. – Тогда стоит вернуться к пленительной идее, связанной с покорением вашей Афронормандии.
«По крайней мере у него хватает мужества… и ума не связывать свои, пусть даже весьма сомнительные, услуги, с моими, не менее сомнительными…» – с признательностью отметила графиня. Не для того она мчалась сюда со Шварценгрюндена и тратилась на новое платье, чтобы все было сведено к банальному соблазнению невинной кокетки.
– Ну, годы, это, может быть, сказано слишком. Но если вы заявите, что помочь мне в этой экспедиции невозможно, считайте, что в ближайшие месяцы эта крепость, – невинно провела она руками по своей груди и талии, – останется для вас неприступной.
– Я только что вспомнил о другой… крепости, о Дюнкерке, – искусно, а главное, вовремя, сменил тему опытный дипломат. – Говорят, князь Гяур проявил там чудеса храбрости.
– Но это уже не слухи, господин первый министр, – возмутилась графиня. – Был бы он французом, его следовало бы объявить национальным героем.
– Мало того, этот гусар-драгун неожиданно проявил какие-то исключительные флотоводческие способности, перетопив чуть ли не эскадру испанских военных кораблей. А затем, оказавшись в плену, сумел не только убежать, но и прихватить свою плавучую тюрьму.