Могиен, летевший далеко впереди на своем черном звере, поднял копье и издал боевой клич. Полосатый тут же опустил огромную голову и быстрее замахал своими могучими черно-серыми крыльями, похожими на огромные опахала; длинное, покрытое пушистой шерстью легкое тело его было напряжено; Роканнон чувствовал, как бьется могучее сердце зверя. Ветер свистел у него в ушах, ему казалось, что и эта башня, крытая тростником, и ревущие грифоны над нею тоже несутся ему навстречу. Взяв копье на изготовку, Роканнон прильнул к спине Крылатого. Упоение битвой, какой-то первобытный восторг переполнял его; он даже слегка засмеялся, опьянев от ветра. Все ближе, ближе маячила башня с кружащими над ней крылатыми стражами, и вдруг, издав пронзительный вопль, Могиен метнул свое копье, серебристой молнией мелькнувшее в воздухе. Копье попало точнехонько в грудь одному из всадников, и тот, не удержавшись в седле, вылетел через круп своего Крылатого, порвав пристяжные ремни, и стал падать с высоты три сотни футов прямо в кремовые волны прибоя, набегавшие, казалось, почти беззвучно на прибрежные скалы. Могиен пролетел мимо оставшегося без всадника Крылатого и вступил в схватку со вторым стражем, пытаясь поразить его мечом; тот отбивал удары копьем, которое почему-то не метнул раньше, а держал наперевес. Слуги-ольгьяр кружили чуть поодаль, но в поединок не вмешивались, хотя и были готовы в любой момент прийти на помощь своему господину. Их Крылатые, похожие на довольно-таки жутких голубей, кружили довольно высоко от земли, чтобы стрелы лучников, прятавшихся на стенах замка, не могли пробить кожаные подбрюшники. Но вдруг все четверо слуг, издав леденящий душу вопль, резко бросили своих зверей вниз и присоединились к Могиену. Какое-то время Роканнон не видел ничего, кроме мелькания белых крыльев и сверкания клинков. Потом из этой мешанины выпала человеческая фигура, которая, словно пытаясь повиснуть в воздухе и полететь, нелепо дергала руками и ногами, но падение продолжалось, и вскоре несчастный ударился о крышу замка и соскользнул на камни внизу.
Только теперь Роканнону стало ясно, почему ольгьяр вмешались в поединок: стражник, нарушив все правила, ударил копьем не всадника, а Крылатого. Черный зверь, на крыле которого расплывалось багровое пятно, устремился в дюны. Оставшиеся без седоков Крылатые из замка понеслись в сторону Роканнона, надеясь, совершив круг, спуститься и укрыться за стенами замка. Ольгьяр гнались за ними, и Роканнон бросился на подмогу, оказавшись прямо над тростниковыми крышами замка. Он видел, как Рахо, ловко метнув веревку, поймал одного из беглецов; в ту же минуту он почувствовал, как что-то ужалило его в ногу. Он так и подпрыгнул в седле, отчего Крылатый под ним взволновался еще больше и, несмотря на туго натянутые поводья, выгнул спину дугой, а потом, впервые ослушавшись седока, встал на дыбы. Кругом, точно рой диких пчел, жужжали и пели стрелы. Мимо Роканнона с дикими криками и смехом пронеслись халланские ольгьяр и Могиен верхом на желтом с дикими глазами Крылатом из числа захваченных. Полосатый зверь Роканнона сразу выпрямил спину и полетел за ними.