— Толстым везет, — сказала Ханна и снова глупо рассмеялась.
— Могу я узнать ваше полное имя и адрес? — повторил вопрос Уоррен.
— Толстая Ханна, — ответила за нее барменша.
— Правильно, Толстая Ханна, — подтвердила женщина.
— А дальше как?
— Меррит, — ответила Ханна.
Уоррен записал.
— А ваш адрес?
— Уэверли, триста семьдесят два.
— Это здесь, в Калузе?
— Верно, в Калузе, — согласилась Ханна. — Вам и мой телефон нужен?
— Пожалуйста.
Она дала Уоррену свой номер телефона и подмигнула барменше. Допив остатки из своего стакана, она еще раз икнула, с трудом слезла со стула и сказала:
— Мне пора домой, у меня там, наверное, телефон разрывается.
Дружески похлопав Уоррена по плечу, она еще раз подмигнула барменше и вышла из бара.
— Она провела шесть лет в Айс-Крим,[4] — сказала барменша, — там, в Талахасси.
«Айс-Крим» было, возможно, переделано из «Ай Скрим», что само по себе уже достаточно красноречиво. И то и другое является производным от подлинного названия «Айскрин», которое затем переиначили. Институт Айскрина в Талахасси — это частная психиатрическая клиника, названная так в честь своего основателя, доктора Теодора Айскрина. Иногда его называли еще «Институт Айспика»[5] — из-за многочисленных операций фронтальной лоботомии, которые делались здесь в недалеком прошлом.
Проверкой без труда было установлено, что Ханна Исабель Меррит была упрятана в это заведение своим родным дядей и единственным опекуном в 1971 году. Вышла оттуда в 1977 году после того, как консилиум американских психиатров намекнул дядюшке, что ее болезнь лучше всего лечится при помощи лекарств в лоне семьи. Дядюшку звали Роджер Меррит, его телефон был указан в городском справочнике Талахасси. Он сам был болен, что было слышно по телефону, но еще не утратил своеобразного чувства юмора. Он сообщил Мэтью и Уоррену (по параллельному аппарату), что освобождение его племянницы из психушки произошло по причине «экономии средств», потому что он перестал оплачивать больничные счета, после того как в результате автомобильной аварии сам оказался в инвалидном кресле. Сначала он лишился сил, а сейчас под угрозой сама жизнь. Последний раз он видел Ханну, эту «заблудшую душу», в 1983 году, когда она уехала в Калузу, чтобы устроиться на работу нянькой. Он надеялся, что с ней все в порядке.
— Таким образом, у нас есть свидетельница, которая побывала в дурдоме, — заключил Уоррен, когда они положили трубки, — хотя с этим мартини она явно не съезжала с катушек.
— Попросим ее приехать на всякий случай, — сказал Мэтью, — это все, что у нас есть.