Однако Милли не прибавила скорости. Она ждала, полузакрыв глаза, не испытывая на этот раз ни капли страха. Ей было все равно.
Удар оказался гораздо слабее, чем она ожидала. Милли показалось, что машина, как хорошо управляемый самолет, отделилась от земли. Потом она ощутила толчок, услышала треск, грохот. Окружавший ее мир взорвался. Время разбилось. Милли поглотила черная бездна…
Много времени спустя, секунду или столетие, а может быть, в другой жизни, Милли открыла глаза. Она была засыпана свежевзрытой черной землей, и одинокая травинка, покачиваясь, касалась ее лба. Она не узнала Бруно в человеке, склонившемся над ней.
* * *
Четверг, дневные часы, посещения в нью-веральской тюрьме отменены. В отделении приговоренных к смерти царит уныние. Как обезьяны в зоопарке, заключенные бесцельно кружат по своим клеткам. Негр что-то монотонно напевает. Он и Керди затеяли партию в шахматы. Сидя в своих камерах, они лениво передвигают фигуры, находящиеся на свободе по ту сторону решетки.
Погода за стенами тюрьмы сегодня на редкость плохая. В забранных решетками маленьких окнах под самым потолком видно, как сильный порывистый ветер гонит сорванные с деревьев отдельные листья. Может быть, это потому, что скоро наступит сентябрь? Но для большинства заключенных сентября не будет. Для Пикара, Эвера, Обайи, Вэнса, Керди август — это конец пути.
Сегодня вечером Самуэля Пикара уведут и поместят отдельно от остальных…
Он сидит на корточках в глубине камеры и тупо смотрит на каменные плиты.
Рэйон и Обайа погружены в свои мысли. Вот уже два дня, как им нечего сказать друг другу.
Тень смерти нависла над отделением, и Эвер с каждым днем теряет свою напускную уверенность. Он похож на лошадь, у которой сняли шоры и которая всего боится.
И только Лустон продолжает спать днем и ночью. Но сны его стали еще беспокойнее: в них, во всяком случае, больше действующих лиц, чем в том сне, который его ожидает через пятнадцать дней.
— Адамс!
Эдвард Адамс приподнял с подушки голову. Дуглас Кристмас протягивал ему конверт.
— Записка от вашего адвоката. Он просил меня передать вам в собственные руки.
Заключенный взял письмо.
— Адамс, — добавил директор после некоторого колебания, — я должен также сказать, что передал в полицию одно адресованное вам письмо.
Сам того не подозревая, Дуглас Кристмас только что доказал свою невиновность.
— Я могу рассказать его содержание, кроме постскриптума. Последний касается больше полиции, чем вас.
— Не нужно, — сказал Эдвард Адамс. — Я знаю, о чем говорилось в том письме.
— Вот как! — произнес директор и посмотрел на заключенного с подозрением.