– Фешника нашли? – разорвав зубами упаковку индивидуального перевязочного пакета, отрешенно уточнил сидевший на земле прапорщик.
Кто-то из спецназовцев отрицательно покачал головой. Маркитанов зло выругался и тут же потребовал от сидевших неподалеку бойцов:
– Поищите лучше, не успели же они его прикопать.
И без того уставшие бойцы начали подниматься, но их остановил жест появившегося из глубины базы группника – «сидите».
– Живой он, Вениаминыч, – капитан подошел к бинтующему ногу Маркитанову. – Ушел, сука. Один ушел…
– Как же так? – бинт выпал из ослабевших пальцев.
– Вот так. Оттащил пленного подальше. Узнал, что хотел. И ушел… – Группник на пару секунд замолчал. – Кинул он нас. А мы тут… как бы знать, хоть бы по рации сказал, падла… – Синицын в отчаянии махнул рукой. В его глазах заблестели слезы.
– Получается, мы ребят зря положили? – Дмитрий устало вытер окровавленной рукой выступивший на лбу пот.
– Нет, не зря, – в голосе группника появилась твердая уверенность, – вон сколько гадов грохнули. Сполна заплатили, сволочи!
Дмитрий поднял взгляд – куда ни посмотри, всюду лежали трупы убитых ваххабитов.
– Не зря, – как эхо повторил он, но на душе почему по-прежнему лежала горечь. Ощущение предательства давило душу. Легкий ветерок бил в лицо. Хотелось пить.
– А где агент? – неожиданно вспомнил заместитель командира группы.
Никто не ответил. Он огляделся по сторонам и, не найдя прибежавшего к ним чеченца, спросил громче:
– Зверев, где хренов агент? – «Уж не срулил ли он вместе с фешником?» – забилась в голове настойчивая мысль.
– Да грохнули его, – довольно беззаботно отозвался Зверев. Маркитанов вздрогнул, холодея от нехорошей мысли.
– Кто грохнул? Мы? Ты?
– Да снайпер его шлепнул. – И чтобы отмести от себя всяческие подозрения: – «Чеховский», высунулся он и схлопотал.
– Где труп? – не отставал прапорщик.
– Валяется.
– Где?
– Там, – взмах руки.
– Тащите его…
– Куда?
– Сюда, – чувствовалось, что все до бесконечности устали.
– Куда сюда?
– Да вон в кучу тащите, он фешеровский, пусть фешеры и разбираются – кто свой, кто чужой. Тьфу ты, пропади оно все пропадом… – Маркитанов плюнул, он был слишком сердит на смывшегося подполковника, чтобы всерьез опечалиться судьбой его подопечного, тем более что тот был уже трупом. – Что с эвакуацией? – повернулся он к находившемуся на связи радисту.
– Вертолеты давно вылетели, – отозвался радист. Подтверждая его слова, со стороны высоко поднявшегося над хребтом солнца послышался нарастающий звук моторов. Дмитрий поднял голову. Из-за вершин деревьев стремительно выскочили две пятнистые «вертушки». Сделав один круг, они медленно зашли на приготовленную для них посадочную площадку. Оранжевый дым медленно уносился тянувшимся с хребта ветром. Хотелось отмыться от всего и уснуть. Уснуть и хотя бы на немного забыть события этого утра… А совсем рядом, упав на измочаленную пулями и осколками траву, безмятежно спал до бесконечности вымотавшийся Агеев. Его лицо, испачканное грязью, кровью и копотью сгоревшего пороха, выглядело счастливо-умиротворенным. И даже рокот опускавшегося вертолета не смог выдернуть его из объятий сна.