После короткого совещания Гилберт и Китти решили, что к «плохому» Дамблдору общество надо подготавливать постепенно. Так что начали они с прозрачных намеков, постепенно наращивая темп травли. Они старались не делать этого так же напористо и грубо, как делало министерство пару лет назад, чтобы не настроить людей против себя. Однако уже к Рождеству Китти открыто писала о том, что не поддерживает Лорда, но не может согласиться и с политикой министерства. Постепенно все журналисты газеты начали подстраиваться под двух талантливых авторов, которым явно благоволил хозяин издания, таким образом, вскоре в каждом выпуске «Колдовского времени», на каждой странице так или иначе высмеивались министерство и старый директор.
Своеобразное противостояние двух ведущих английских газет становилось захватывающим. «Ежедневный пророк» чуть ли не лизал пятки Золотому мальчику и иже с ним. А «Колдовское время» поливало грязью министерство и Дамблдора. Самым занятным фактом во всем этом было то, что оба обозревателя публиковали только правдивые сведения, просто рассматривали их с разных точек зрения. Авроры уже не один раз арестовывали Монтгомери, пытаясь доказать его связь с Пожирателями Смерти, но безуспешно. Казалось бы, в такой обстановке корреспонденты двух знаменитых газет должны бы начать враждовать, но... Рита Скитер приходила в офис к Монтгомери, как к себе домой. Конечно, она старалась не попадаться людям на глаза, однако самые зоркие ее разглядели. А самые умные после этого стали внимательно перечитывать интервью Гарри Поттера, чьим личным журналистом являлась Скитер. В словах Гарри не было прямых вызовов министерству. Но то тут, то там, промелькивали фразы «нет, я не одобряю действий министерства в отношении оборотней», «мне не нравиться, что Скримджер не предпринимает мер против коррупции в министерстве».
Кампания по раскрутке популярности Поттера шла полным ходом.
Несмотря на удачное осуществление большинства планов, Гарри жилось ой как не сладко. Антидот к любовному зелью, к сожалению, нельзя было принимать постоянно, иначе он мог вызвать нежелательные последствия. А не принимать его было просто страшно. Конечно, нельзя утверждать, что Гарри что-нибудь да подливали каждый день, но хотя бы раз в неделю Поттер чувствовал в соке или еде неприятный (или приятный в зависимости от модификации зелья) привкус любовного напитка. Единственной радостью было то, что ни у кого не хватило ума подлить Амортенцию - противоядий от нее не существовало. Так что раз в две недели Поттер изображал из себя Аластора Грюма и пил из собственной фляжки. Однажды перед уроком по защите от темных сил его за этим занятием застал Снейп. С Гриффиндора было снято 20 балов за употребление спиртных напитков в общественном месте. Решив, что утраченные очки можно и позже наверстать, Поттер, нахально улыбнувшись, предложил профессору выпить из фляжечки за победу Слизерина над Гриффиндором в предстоящем квидичном матче. Подозрительно посмотрев на юношу, Снейп сделал пару глотков. И успел вычесть с Гриффиндора 50 очков, прежде чем убежать в подземелья, зажимая рот.