„Сударыня, — заверил он меня, — возможно, мне удастся наконец пролить свет на тайну, которую я пытаюсь разгадать уже много лет, и потому мне нужен такой, как вы, свидетель. Пойдемте“.
Мы последовали за сумасшедшей, которая уже вошла в свою камеру, она посадила девочку себе на колени, как будто та была еще маленькой, она качала ее и напевала ей колыбельную. Внезапно она оборвала песню и сказала девочке:
„Запомни хорошенько, моя крошка, запомни хорошенько: если ты когда-нибудь выйдешь из этой могилы, ты скажешь, что ты дочь Генриетты Бюре, а твоего отца зовут…“
„Леон Ланнуа“, — ответила девочка
Врач содрогнулся и сжал мне руку, как будто призывал слушать внимательно.
„Леон Ланнуа! Запомните это имя“, — попросил он меня.
Мать продолжала:
„А как зовут нашего мучителя, ты помнишь?“
Девочка задумалась, как будто ища в памяти его имя, затем ответила:
„Да, да, его зовут капитан Феликс Ридер“.
Врач испустил глухое изумленное восклицание, тогда как я слушала, ничего не понимая.
„Ты знаешь имя твоей тети, не правда ли, тети, на которую я так надеялась?“
„Да, мама, Ортанс Бюре, жена моего дяди, Луи Бюре. И еще я вспомнила, — добавила она медленно, как будто воспоминания одно за другим возвращались к ней, — я вспомнила Жан-Пьера, которого вы пошли навестить, когда он болел, и как в первый раз встретили моего отца. Я все вспомнила, мама, теперь я все вспомнила“.
„И все было правдой“, — прошептал врач.
Безумная продолжала:
„Хорошо, моя милая, очень хорошо: всмотрись как следует в Феликса, всмотрись в своего палача, когда он войдет, запомни его, чтобы узнать, если когда-нибудь ты его встретишь. Я положу тебя в колыбельку, чтобы он не видел, как ты рассматриваешь его“.
В этот момент девочка в первый раз удивилась словам матери, но врач подошел к ней и тихо попросил:
„Делайте все, что она захочет, дитя мое, я скоро вернусь вместе с вашей покровительницей“.
Незаметно от безумной Генриетты он достал тетрадь, спрятанную в углу камеры, и передал мне ее со словами:
„Прочтите это, сударыня, я знаю, вы женщина высокообразованная, вы скажете мне, что я должен думать об этой странной встрече“.
Я прочитала рукопись и высылаю вам ее, чтобы вы, поскольку вы на свободе, смогли посоветоваться с какими-нибудь юристами по этому делу».
Эта рукопись была почти точным повторением той, что мы привели в первом томе нашей книги. Письмо же продолжалось так: