Вот поэтому и получилась подборка очерков, значительно отличающихся друг от друга. Мы их не причесывали, вернее, минимально причесывали. Каждый писал, как хотел и сколько хотел. Каждый писал о том, что знал лично, а не из рассказов.
Это и личные воспоминания о Наталье Петровне как о человеке и ученом, и освещение ее научных достижений, и как она помогала получать научные результаты, и веселые истории из жизни возглавляемого ею коллектива.
Надеюсь, из этой книги читатель может больше узнать о Наталье Петровне Бехтеревой, почувствовать и понять, как нам ее не хватает.
НЕ МОГУ И НЕ ХОЧУ БЫТЬ ОБЪЕКТИВНЫМ
Наверное, я знаю Наталью Петровну Бехтереву (часто ближайшие коллеги и друзья между собой звали ее НП) лучше всех. Я общался с ней почти ежедневно на протяжении полувека. И у нас не было запретных тем. Мы обсуждали все. Долго, подробно. И это естественно. Мы были, прежде всего, не только и не столько родственниками, сколько друзьями. Когда мне еще не было двадцати, кончились приказы и начались обсуждения.
Но именно это делает меня не совсем хорошим описателем. Я предельно ангажирован. Заинтересован. Я не могу и не хочу быть объективным.
Мои отношения с НП можно условно разделить на четыре этапа. Детство, я – физик, я – ее сотрудник, я – ее «начальник». Надо отметить, что все этапы отношений были не похожи и нестандартны.
Одно из отличительных ее качеств – именно нестандартность. Пожалуй, я это видел наиболее часто. Начиная с бытового. Мне семь лет. Вокруг многие курят. Время было такое. НП однажды в гостях, когда зашла речь о сигаретах, сказала: «Ну, если хочет, пускай курит». А я хотел. Много и «прямо сейчас». Что и выполнил с совершенно плачевными последствиями. Потом не курил уже до самого университета, где трудно было не закурить.
Но существенно важнее – ее нестандартность в науке, о чем я расскажу позднее.
Первое, что я помню, – маленькая пятнадцатиметровая комната с девятиметровой галереей в полукоммунальной квартире. «Полу» – потому что соседи были не чужие: еще две малюсенькие комнаты занимали Екатерина Владимировна, дочь Владимира Михайловича Бехтерева, и ее муж Владимир Михайлович. Она была, как тогда говорили, конторской служащей, или, как теперь говорят, офисным работником, он – завклубом, по-моему, на заводе «Красный треугольник». Особой теплоты в отношениях не было, но мыло в суп не подкладывали.
В квартире была круглая, покрытая гофрированным железом печка, которую надо было каждый день топить. Были дровяные сарай и чулан. Кстати, у меня с трех лет и до сих пор слегка заметный шрам на лбу от пылающего полена, которое я вынул из топки. Потом печку ликвидировали и усилили, как тогда говорили, «паровое» отопление. Площадь комнаты резко увеличилась, и НП купила мне письменный стол. Я тогда уже ходил в школу.