Он неохотно согласился.
— Я пошел на банкет Марка Бауэра вчера. Прошел туда незаметно. Мы с Габриэль разговаривали перед тем, как она ушла туда. Нельзя было позволить ей вылить на меня всю грязь перед своим папой. Я надеялся, что у нее хватит немного здравого смысла. Но нужно было поговорить с ней наедине, поэтому я и пошел за ней в дамскую комнату, совершив большую ошибку. При виде меня она покрылась пятнами. Было похоже, что она перед этим проиграла какой-то спор и находилась в ярости. Весь свой гнев она вылила на меня. Мне не понадобилось долго ждать, чтобы самому прийти в ярость. Она продолжала оскорблять меня самыми скверными словами и смеяться надо мной, обещая погубить полностью и оставить ни с чем. Сказала, что наговорит отцу все, что придет ей в голову.
Харрисон прикрыл глаза.
— Обезумев, я схватил ее за горло. Возможно, я бы ее убил, но она с силой ударила меня коленом в мошонку. От боли я вынужден был ее отпустить. Она отскочила и поклялась, что я пожалею о том, что сделал. Мои попытки урезонить ее, мои извинения она не стала даже слушать. В конце концов, мне пришлось уйти.
Суматоха поднялась, когда я уже вышел из ресторана. Один из служащих спросил, что происходит. Кто-то сказал, что душили женщину и, похоже, что она мертва. У меня похолодело в жилах. Я не мог в это поверить. Это было невозможно! Грейс, клянусь тебе. Габриэль была жива, когда я уходил. Она кашляла и растирала шею, бросая на меня убийственные взгляды. Ты должна мне верить. И должна помочь.
В конечном итоге, Грейс решила дать Харрисону алиби. Иначе поступить она не могла. Она любила его. И хотя верилось с трудом, что Харрисон мог совершить убийство, произошла странная вещь. Душил он Габриэль или нет, это ее нисколько не задевало: сука получила то, что заслужила, особенно после того, что она сделала по отношению к Харрисону. А теперь сама Грейс настойчиво добивалась того, что заслужила своим трудом.
Она набрала номер телефона Харрисона, с нетерпением ожидая, когда он поднимет трубку. После случившегося они решили держать определенную дистанцию между собой. Грейс использовала это время для работы над сценарием. Скептицизм Харрисона, узнавшего, что она собирается переделать его сценарий, только подстегнул ее усилия. Теперь, когда сценарий был готов, пришло время дать себе волю.
— Харрисон, дорогой, — с чувством прошептала она в телефонную трубку. Это Грейс. Угадай, почему я звоню? Да. Я закончила переписывать сценарий.
Означает ли это, что мы можем снова увидеться? — в голосе Харрисона безошибочно угадывалось большое желание.