— Это очень серьезно, потому что речь идет о моей карьере. Ты бы мог догадаться об этом. Начинай что-то делать, Питер, или я займусь делом сама.
— Что ты хочешь этим сказать?
Хизер вздохнула.
— Ты знаешь, что я имею в виду, но тебе хочется, чтобы я произнесла это вслух. Пожалуйста, Питер, помни, я не хочу усугублять дела. Я действую так, как должна действовать в интересах своей карьеры. Если вопрос с моим прослушиванием не решится до конца дня, тогда папочка Фонтано будет приглашен на спецпросмотр, в котором он будет зрителем, а я киномехаником. Он увидит твой дебют в кино. Чао, Питер.
Питер со стуком бросил трубку, весь покрываясь холодным потом. Взглянул на свои наручные часы. Одиннадцать. В его распоряжении семь часов. За это время он должен найти Марка, представить ему Хизер, показав ее видеозапись, и заинтересовать его встретиться с ней.
Питер в отчаянии ударил кулаком по крышке стола. Как он ненавидел попадать в такие ситуации; чувствовать себя таким беспомощным, но это еще не все. Главное, он не хозяин своей жизни; не живет так, как ему хотелось бы, и поэтому предпочитает скрывать свои интересы, притворяясь таким, каким не был на самом деле, стыдясь показать свои пристрастия и чувства. Только под покровом темноты он мог жить своей жизнью, когда гарантирована анонимность.
Тем не менее, после ночных интерлюдий он падал в своих глазах. И лучше уж вести двойную жизнь, чем выбирать что-то одно. Но теперь он стал жертвой своей тайны, которую стеснялся открыть.
Будет ли все настолько ужасно, если он признает себя гомосексуалистом? Бели это произойдет, то дорога назад закрыта навсегда. Не надо будет притворяться, но на нем повиснет клеймо… ярлык, который отделит его от других людей, и он уже не сможет носить ту маску, за которой скрывался столько лет.
И еще оставался Пол. Отец никогда этого не поймет. Не колеблясь ни секунды, он вычеркнет Питера из своей жизни. Никто, даже члены семьи не смели разочаровывать Пола Фонтано.
А как к этому отнесется Габриэль? Будет ли так же его любить и поддерживать, как раньше? Останется ли она с ним?
Нет, он не сделает этого! Риск… плата за все слишком велика.
* * *
— Очень хорошо, Хизер, — Джинкси одобрял ее поведение, сидя на черном кожаном вращающемся стуле, глядя на нее из-за своего стола. — Очень хорошо.
Хизер бросила трубку телефона, через которую Джинкси прослушивал их разговор, внезапно почувствовав, что больше не в силах выдерживать его самодовольство, и стала ходить по его офису.
Сегодня утром она поняла, что Джинкси получает удовольствие от этой скверной игры, которой дирижирует. Он любил натягивать поводья. Сейчас она сама ничем не отличалась от Питера Фонтано. Джинкси также натягивал и ее поводья, заставляя делать то, что ему хотелось, зная, как ей нужна роль в «Долгой дороге домой».