— Как хотите, а наша теплушка лучше всех. Когда пойдете гулять с детьми, Ядвига, принесите хоть веточек каких-нибудь, поставим в кувшин. В третьем вагоне сделали букеты из каких-то блестящих зеленых листьев, очень красиво! А у нас куда чище, чем у них, и если еще букет…
Но эта спокойная жизнь продолжалась недолго. На четвертый день, когда Марцысь, пристроившись у входа, мастерил из раздобытых где-то досок обеденный стол, к вагону подошла группа незнакомых.
— Сюда, сюда…
Высокий мужчина в военных сапогах легко поднялся в вагон, окинул его внимательным взглядом и, не здороваясь, словно здесь никого не было, бросился обратно к дверям:
— Места много, прошу вас, сударыня, пожалуйста!
Из постоянных обитателей теплушки в этот момент почти никого не было. Но тут, словно почуяв нависшую опасность, они один за другим стали сходиться. Однако проникнуть в свое жилье им было нелегко. Мужчина в военных сапогах втаскивал по приставной лесенке даму в мехах и бесконечное количество чемоданов, баулов, пакетов, коробок. За чемоданами толпилось еще несколько человек.
— Это что же такое будет? — крикнула госпожа Роек, когда нога в лакированном сапоге энергично отбросила одеяло, соскользнувшее с больной женщины, матери Олеся.
— Сюда, сюда, сударыня, здесь будет удобнее.
Дама в мехах величественно опустилась на скамейку, собственноручно сколоченную сыновьями госпожи Роек.
— Что тут за рухлядь? — распоряжался человек в сапогах. — Прошу немедленно убрать.
— С какой стати? Это наши вещи, — ополчилась на него госпожа Роек.
— Все равно чьи!.. Прошу немедленно освободить место для супруги господина майора…
— Подумаешь, супруга господина майора! Куда опять эти дети девались? Марцысь, растолкуй этому господину…
— Толковать тут нечего. Вагон почти пуст. Здесь разместится шесть человек.
— Да что за люди? Новый эшелон пришел, что ли? — беспокойно спрашивали кругом.
— Какой там новый… Это же майорша, которая ехала в одном вагоне со Светликовским.
— Какой еще Светликовский?
— Ну тот, что сбежал…
— Посольство назначило нового коменданта транспорта, поручика Шатковского, — объявил неизвестный в военных сапогах.
— Ах, вон что… И откуда только берутся все эти капитаны, поручики как раз здесь? Ведь объявили, что сюда перевозят только семьи.
— Молчать! — заорал тот.
— Это вы мне? Да с чего я стану молчать?
— Большевистские порядки заводите? Нет, не выйдет. Теперь дело пойдет по-иному, хватит…
— Легавый… — вполголоса объяснил госпоже Роек кудрявый парень.
— Кто? — не поняла та.
— Легавый, полицейский.
— Какой полицейский?
— Ясно, какой. Польский, довоенный.