Сегодня его ждал еще один маленький подарок — ранний обед в «Сигаль Рекамье». Он собирался поесть в одиночестве и точно знал, что скучно ему не будет. Еще обучаясь на курсах в Сюз-ла-Русс, Сэм услышал фразу, приписываемую финансисту Нубару Гюльбекяну: тот утверждал, что обедать лучше всего вдвоем — «Ты и сомелье» (сомелье был личным выбором Сэма, сам Гюльбекян упоминал официанта).
В современном, склонном к гиперобщительности мире фигура человека, обедающего в одиночку, порой вызывает чуть ли не жалость. Средний обыватель просто не в силах понять, что некоторые люди могут наслаждаться своей собственной компанией. Никто не отвлекает их разговорами, и они могут спокойно отдать должное вину и кухне. Ловя случайно долетающие до них реплики, они узнают массу интересного, а для человека, наделенного наблюдательностью, нет ничего занятнее, чем созерцание живого человеческого калейдоскопа.
«Сигаль Рекамье», скромно прячущийся в конце маленького тупичка на рю де Севр, всего в пяти минутах ходьбы от отеля, был одним из любимых заведений Сэма. Обстановка в нем отличалась простотой, а кухня — высоким профессионализмом. Официанты работали здесь по многу лет, свое дело знали до тонкостей, а винную карту давно уже выучили наизусть. Клиентура представляла собой довольно интересную смесь: наряду с обычными парижанами в ресторан захаживали и министры, и известные актеры, и титулованные теннисисты. А главной приманкой здесь были суфле — воздушные и нежные, острые или сладкие. При желании можно было составить целый обед из одних только суфле.
Сэма провели к маленькому столику у массивной колонны посреди ресторана. Он сел к ней спиной так, чтобы видеть перед собой одну часть зала и отражение другой в зеркальной стене. Идеальное место для ресторанного вуайериста.
Официант принес ему бокал шабли, меню и указал на черную доску, на которой мелом были перечислены блюда дня. Сэм выбрал бараньи котлеты — простые, честные, розовые, великолепно приготовленные, а на десерт два сорта сыра и карамельное суфле. Сделав заказ, он с удовольствием откинулся на спинку стула и вспомнил свой последний обед в Лос-Анджелесе.
Тогда они с Букманом решили для пробы посетить жутко модный ресторан в Санта-Монике, работающий в стиле фьюжн. Восторженный ресторанный критик в своем обзоре окрестил его «гастрономической лабораторией». По правде говоря, уже одно это должно было бы их насторожить. Обед состоял из длинной череды блюд, одно миниатюрнее другого. Некоторые подавались в чайной ложке, другие — в пипетке; а соусы прыскали на тарелку шприцем. Очень строгий официант давал им подробные инструкции, как следует есть каждое блюдо. По мере того как одна крошечная порция сменялась другой, Букман становился все угрюмее. Он попросил принести хлеб, но ему вежливо объяснили, что шеф-повар не одобряет употребление хлеба со своими шедеврами. Когда дело дошло до десерта — мороженого со вкусом яичницы с беконом, — терпение иссякло и у Сэма. Они спаслись бегством и отправились искать какое-нибудь заведение, где можно будет поесть.