В задней комнате внизу разместились Борек с Зузаной, а Мирка и Катаржина стали их и Гонзиными соседками. Установили мы и порядок дежурства на кухне. Первыми добровольно вызвались Мируш и Катрин: они здесь только до тридцатого, так что пускай уж отработают сразу.
— А зачем тебе ехать тридцатого? — спросила я Катаржину. — Неужели не можешь остаться?
— На Сильвестра мне надо быть дома с нашими. Семейная традиция, понятно? — ответила она. — С удовольствием осталась бы, но не могу, серьезно.
— А ты, Мирка, — поинтересовалась Зузана, — чем вообще-то занимаешься? Тоже учишься?
— Да, — улыбнулась Мирка, — учусь. В одном живописном пражском заведении. Мужской парикмахер, к вашим услугам.
Зузана смутилась:
— Не сердись, я не собиралась тебя допрашивать, но раз уж мы здесь все вместе…
— Перестань! Спросила — и ладно, ничего страшного, — сказала Мирка и весело улыбнулась. У нее была круглая, симпатичная и сообразительная мордашка, рот чуть великоват, губы полные, а зубы просто великолепные. Я относилась к ней с предубеждением, но в обаянии отказать не могла.
Павел вел себя вполне нормально, ничего от меня как будто бы не скрывал. Наоборот. Едва мы вернулись к себе в мансарду, как тут же решил затащить меня в постель под прозрачным предлогом: мол, после утомительного путешествия следовало бы отдохнуть. Я с этим согласилась и постелила ему на овчине, советуя приберечь силы до вечера.
А вечером Гонза организовал посиделки. Все собрались на кухне, и уже к десяти стоял дым коромыслом. Накурили — хоть топор вешай, на плите кипятилась вода для грога, снаружи трещал мороз, но у нас в кухне было тепло и уютно. Мы запели величальную, дошли уже до «Кто родился в октябре, встань, встань, встань…». Зузана и Павел поднялись и чокнулись полными до краев рюмками.
— А целоваться? — завопила Мирка. — Ну-ка, целуйтесь!
Зузана растерянно взглянула на Борека, но тот стучал ладонью по столу, аж стаканы звенели, и кричал:
— Верно! Без поцелуя нельзя… В лобик!
Павел перегнулся через стол к Зузане, и она его поцеловала, но так неумело, что все расхохотались.
— Вот так и отлынивают от работы, — прокомментировала поцелуй Мирка, а Гонза уже щупал под столом ее коленку.
— Что дальше будем делать? — спросила я, когда мы допели до декабря. — Может, во что-нибудь поиграем?
— Ну, конечно! В «согласен — не согласен», — скомандовала Мирка. — По крайней мере можно будет раздеться, а то здесь жарища, как в сауне.
— Ничего умнее ты не придумала, — свела брови Катаржина. — Я не собираюсь раздеваться.
— Да брось ты, Катрин, как будто… — Она не договорила и небрежно, точно пепел от сигареты, смахнула с колена руку Гонзы. — Сама знаешь, стоит мне чуток выпить…