Угощение удалось на славу, беседа за ужином текла весело и непринужденно. Тим Мониган оказался завзятым краснобаем и охотно делился эпизодами своего сериала, оставшимися за кадром. Эмили слушала и смеялась, а потом призналась, что даже колонки светской хроники меньше захватывают. Ей стало интересно, как Тим и Тед познакомились.
— Когда я учился в университете Карнеги-Меллона, мы жили в одной комнате, — пояснил Уэсли. — Тим выбрал своей специализацией театр, и хотите верьте, хотите нет, но я и сам участвовал в некоторых постановках. Однако родители велели мне забыть об актерстве: они считали, что иначе я окончу жизнь нищим на паперти. Пришлось подкорректировать планы в сторону юридической школы, но, по-моему, те любительские спектакли немало пригодились мне в суде — и в бытность адвокатом, и потом прокурором.
Мониган обратился к Эмили:
— Нэнси и Тед предупреждали, что сегодня вечером не стоит надоедать вам разговорами о процессе. Но признаться, мы с Барбарой внимательно следим за событиями по «Судебным кулуарам». Так вот, по кадрам, где вы в зале суда, я могу судить, что из вас получилась бы первоклассная актриса. Вы телегеничны и потрясающе держитесь перед камерой; есть и еще кое-что — ваша выразительная манера задавать вопросы и реагировать на них. Всего лишь один пример: те испепеляющие взгляды, которые вы метали в Грега Олдрича во время выступления Истона, были красноречивее многих томов судебного дела.
— Надеюсь, Тед не снесет мне голову, если я полюбопытствую вот о чем, — несколько стеснительно начала Барбара Мониган. — Должно быть, Майкл Гордон изрядно раздосадовал вас, когда признался, что больше не верит в виновность Грега Олдрича.
Эмили чувствовала, что психолог Марион Роде с неподдельным вниманием дожидается ее ответа, однако больше всего ее удручало то, что, несмотря на обстановку светского раута, за столом присутствует ее непосредственный начальник, окружной прокурор.
Эмили помедлила, тщательно подбирая слова.
— Я не стала бы и не смогла бы вести дело, если бы допустила хоть толику сомнения в том, что Грег Олдрич убил свою жену. Его трагедия — а также трагедия Кейти и матери Натали Райнс — заключается в том, что он действительно мог испытывать очень сильные чувства к своей жене. Однако я считаю — и, возможно, доктор Роде не раз убеждалась в этом на практике, — что люди, весьма достойные во всех отношениях, способны в ревности или отчаянии на очень дурные поступки.
— Абсолютно верно, — подтвердила Марион Родс. — Я кое-что читала и слышала об этом случае, и мне показалось, что чувства Натали к супругу в тот момент еще не остыли. Если бы они оба обратились за консультацией к психологу и обсудили проблему частых расставаний из-за ее гастролей, события, возможно, развивались бы по иному сценарию.