И, занятый важным, ответственным делом,
Лошадку ведет под уздцы паренек.
И лошадь вспотела, вся в инее белом,
И парень, как видно, порядочно взмок…
— Здорово, дружище!
— А мы не знакомы…
— Уж больно ты грозен, как я погляжу!
Откуда бумажки?
— Из райисполкома.
Там пишут и пишут, а я развожу.
Машинки стучат посильней дровосека…
— А что, в исполкоме большая «семья»?
— Работников много! Да два человека
Бывают в колхозах: шофер наш да я.
Мы с ним заявляли об этом открыто,
Собранье решало: «Послать!..»
«Обязать!..»
Все в дело подшито.
И все позабыто!
Придется, как видно, в газету писать.
Меня возмутила такая картина,
Я понял: бумажная здесь целина!
Что слишком живуча старушка-рутина,
С которой сатира сражаться должна.
…И в ту же студеную зимнюю пору,
По гладкой дороге гоня лошадей,
Поехал взглянуть я на эту контору,
На этих бездушных и черствых людей.
…Сидят бюрократы, в бумагу зарылись.
Во всех кабинетах царит полумрак —
От жизни кипучей они оградились
Китайской стеной директив и бумаг!
Здесь, видно, привыкли к парадным докладам
Да к сводкам трескучим в распухших делах,
Здесь блеск почитается выше награды, —
Но блеск тот, увы!.. на протертых штанах!
И мы в осужденье суровом и резком
Обязаны сделать решительный шаг:
Давайте, товарищи, вышибем с треском
Бездушных и черствых б у м а г о м а р а к!