Не подумайте, будто мы страдаем излишним гуманизмом, и пленные катаются как сыр в масле. Первоначальное закармливание от пуза, обусловленное радостью победы, быстро закончилось, и сейчас рацион строится таким образом, чтобы в точности соответствовал таковому у беднейших, но работающих, слоёв населения. Иначе несправедливо.
- Итак, что есть справедливость?
Вопрос, заданный в никуда, тем не менее, не остался без ответа. Принёсший почту дежурный офицер принял его на свой счёт:
- Она есть понятие относительное, обусловленное государственной необходимостью. Потому бывает разных степеней, и допускает не только двоякое, но и троякое толкование.
Замечательная мысль, но требующая некоторого уточнения.
- А можете объяснить на примерах, господин лейтенант?
Тот немного смущённо оправдывается:
- Я только полгода как выпустился из военного училища, государь, и мои выводы не подкреплены опытом. Они чисто умозрительны.
- И всё же?
Молчание. Но не тупое, с поеданием глазами начальства, а сосредоточенное. Хорошее такое молчание, вдумчивое и осмысленное. Наконец решился:
- Видите ли, государь...
Пауза.
- Продолжайте.
- За все свои злодеяния, совершённые во время войны, французский император заслуживает виселицу, но...
Ага, забавно будет посмотреть на Бонапарта, дрыгающего ногами в петле.
- Какое же "но"?
- Но государственная справедливость требует оставить его живым, дабы послужил гарантом выплаты контрибуций.
Слово-то, какое подобрал - гарант. Неплохо учат в наших училищах. Во всех четырёх. Пока четырёх.
- Значит, нам стоит принять капитуляцию Наполеона?
- Не могу советовать, государь, но всё той же справедливости ради отмечу её третью сторону...
- Ну?
- Почти бескровные и лёгкие победы развращают армию.
Забавный юноша. Философ.
- Оповестите членов Совета о совещании, назначенном на полдень.
- Они уже здесь, государь.
- Здесь, это где?
- Завтракают в малой гостиной.
- Без меня?
- Виноват, государь, неправильно выразился - подкрепляются перед завтраком у Вашего Императорского Величества!
- Ладно, пусть подкрепляются, а я пока почту посмотрю. Свободны, господин лейтенант.
Да, господин... наименование товарищ как-то не прижилось, хотя и очень хотелось его ввести. Только у большинства это слово намертво связано с польскими гусарами[12], и несёт в себе некоторый оскорбительный оттенок. Жалко... всё меньше и меньше остаётся того, что напоминает о прожитом мной будущем. Очень жалко...
Так, а что у нас сегодня с почтой? Прошения о помиловании на Высочайшее имя сразу в камин - подобными вещами занимается Священный Синод, и уж если снисходительный к разбойникам отец Николай не нашёл уважительных причин для смягчения приговора... Вот ужесточить могу. Но не хочется.