- Точно говорю - на помощь спешить надо, - оживился бывший поляк. - А винтовок не слыхать, потому что патроны кончились.
- Тогда седлаем, - решил Давыдов. - бей их в песи, круши в хузары!
- Точно! - Пшемоцкий покосился на командирского денщика и заржал во весь голос. - Покажем супостату кузькину матку бозку!
К месту побоища не успели совсем чуть-чуть. Или успели вовремя, если посмотреть на ситуацию с другой стороны - маленький отряд из трёх человек вылетел на место разыгравшейся трагедии в самый последний момент, и Денис Васильевич с ходу стоптал конём солдата в синем мундире, попытавшегося поднять ружьё. Немного приотставшему Пшемоцкому повезло больше, и сейчас он крутился в седле, схватившись одновременно с двумя французскими гусарами. Но Кузьма не одобрил развлечение Сигизмунда Каземировича, и несколькими выстрелами лишил того соперников.
- Что творишь, мерзавец? - оставшийся без соперников Пшемоцкий зло оскалился и поднял коня на дыбы. - Да я тебя сейчас...
- А ну прекратить! - Давыдов погрозил бывшему шляхтичу кулаком, спешился, и склонился над сбитым с ног французом. - Смотрите-ка, вроде бы живой.
- Добейте.
- Экий вы кровожадный, - усмехнулся капитан-лейтенант. - Что за манеры, Сигизмунд Каземирович?
В это время пленник открыл глаза и закашлялся. Струйка крови из уголка рта пробежала по многодневной щетине.
- Не жилец, сломанные рёбра всё унутрях проткнули, - заключил Кузьма, и вернулся к увлекательному занятию, заключавшемуся в потрошении солдатских ранцев. - Может и вправду добить? Не дело, когда христианская душа мучается.
- Не умничай! Воды ему дай.
- А разве можно?
- Ему уже всё можно.
Петров немного поворчал, стараясь, чтобы командир этого не услышал, и протянул вместительную флягу. Судя по запаху, совсем не с водой. Но живительная влага помогла, и француз заговорил.
Его рассказ удивил Дениса Васильевича. Выяснилось, что ни партизаны и ни русская регулярная армия не являлись целью батальона наполеоновской гвардии. Наоборот, они атаковали своих собратьев по оружию, если так можно выразиться, с одной единственной целью - добыть пропитание. Оголодавшие "старые ворчуны" положили глаз на гусарских лошадей, но справедливое требование пустить десяток-другой на жаркое встретило непонимание, результатом чего стала ожесточённая битва с печальным исходом для обеих противоборствующих сторон. Гвардейцы неплохо держались против кавалерии, разменивая жизнь на жизнь, а уцелевшие...
Тут француз прервал повествование и улыбнулся через силу:
- Я рад, что умираю от руки русского офицера, месье.