— Как же ни слова! — вскричал пламенный Юра. — «Он гладил её гладкие ноги, напоминающие слоновую кость», «Он вдыхал черёмуховый аромат её волос»… Разве это не пишут?
— Не пишут, — поддержал друга Николай. Он забыл о кассирше и полностью включился в спор: — Вот я руками на ощупь другой раз сотку различаю, а обо мне разве пишут?
— Как это сотку? — оторопел Юра.
— А вот так — сотку! — сказал Николай и, не глядя, одной рукой сгрёб Павла Егоровича и придвинул к себе, а другую руку для демонстрации выставил над столом ладонью вверх. — Вот этой рукой и различаю, Пашка знает.
— Не понимаю… — опешил Юра.
— Точно, точно, — сказал Павел Егорович, и Юрины товарищи вгляделись в большую мозолистую ладонь Николая. — Он ещё в ремесленном десятку ловил на спор.
— А сейчас сотку! — торжественно сказал Николай и убрал ладонь, покрутив ею напоследок.
— Не понимаю… — упрямо и злясь на себя, сказал рыжий Юра, и его товарищи молчаливо кивнули.
— Я токарь, — сказал Николай и надолго замолчал, чтобы это слово могли осмыслить. — Я токарь-лекальщик седьмого разряда.
— Седьмого не бывает, — тут же вставил Юра.
— А мне и восьмого было бы мало… — Николай самодовольно улыбнулся. — Я на любой завод приду, возьму в руки две детали и скажу, какая из них на две сотых миллиметра, — он подчеркнул «миллиметра», — толще. Без штангеля и микрометра, — добавил он, словно на сладкое. — И меня возьмут, не заглядывая в трудовую книжку.
— Этого не может быть, — категорически отмахнулся Юра, и его товарищи посмотрели на него растерянно. Им очень хотелось поверить Николаю. Ведь спорили не они, а в чудо всем хочется верить.
— Может, может! — закричал Павел Егорович, но Юра молча помотал головой и уставился на Николая требовательным взглядом, ожидая доказательств.
— Понимаю, — пока согласился Николай. — В каком?
— Я? — Юра замешкался. — Я работаю в отделе…
— Понимаю, — пока согласился Николай. — В каком?
— В отделе снабжения.
— А сколько ты получаешь?
— Сто пятьдесят плюс прогрессивка, в среднем сто семьдесят, — неуверенно ответил Юра. Он не знал точно, что в этой цифре — победа или поражение, но сильно подозревал, что поражение.
— Ну а я в плохие месяцы — четыреста, — спокойно и тихо сказал Николай, считая этот ответ самым верным доказательством своего дара.
Но Юра не поверил и в зарплату. Правда, он ничего не сказал, но по глазам было видно, что не поверил.
— Сашок, — ласково сказал Николай, обращаясь к Юриному товарищу, — у тебя есть ручка? Самописка, я имею в виду.
— Есть, — замирая от предвкушения чуда, шёпотом ответил Сашок.