— А как я сюда попал?.. Как я здесь очутился? — сказал он таким голосом, будто милиционер был во всём виноват.
— Тебе куда ехать-то? — терпеливо повторил милиционер.
— В Текстильщики, — недоумённо ответил Павел Егорович.
— Ты время-то знаешь? — сокрушённо поинтересовался милиционер и кивнул в сторону больших квадратных часов, на которых уже даже лампочки, отмечавшие каждые пять секунд, потухли и ничего больше не отмечали, будто время остановилось. Стрелки, впрочем, показывали половину второго.
Павел Егорович растерянно огляделся. На станции они были вдвоём с милиционером, только где-то в конце слышались женские голоса и отчётливо пахло керосином и ещё чем-то унылым, названия чему Павел Егорович не знал. Он в ужасе зажмурился, полагая, очевидно, что эта мрачная и фантастическая для него картина исчезнет, но стоило ему зажмуриться, как перед глазами его стали мелькать разрозненные картинки: распахнутое пальто Николая, Галина Семёновна со скрещёнными руками, её узловатая коленка… Павлу Егоровичу стало ещё страшнее, и он открыл глаза.
— Я к тёще ехал, — проглотив липкую слюну, сказал Павел Егорович.
— Тогда понятно, — кивнул милиционер, будто эта фраза разъяснила всю ситуацию. — Оно, может, и лучше, что не доехал… Теперь-то куда?
— Теперь надо домой…
— Вот и правильно. У меня один знакомый тоже из-за тёщи сидит, ему ещё полтора года тянуть, а сам по себе мужик смирный…
Павла Егоровича передёрнуло от слова «тоже».
— Домой поеду, в самом деле… Жена, наверное, волнуется. Только вот как? — Он доверчиво посмотрел на милиционера, и ему захотелось, чтобы милиционер обнял его одной рукой за плечи, как давеча Николай, и тихонько повёл домой.
Он шагнул к нему навстречу и тут понял, что ещё кроме симпатичных усов, приятного голоса и добродушной улыбки так быстро расположило его к этому незнакомому человеку. От милиционера остро пахло валерьянкой, мёдом и ещё чем-то, чего сразу не поймёшь, но до того знакомо и радостно, что Павел Егорович несколько раз с шумом втянул в себя воздух и… узнал этот запах, как узнают друзей далёкого детства.
— Табачок нюхаете? — вдруг улыбнувшись и забывая все свои неприятности, спросил Павел Егорович.
Милиционер тоже улыбнулся, но только смущённо и застенчиво кивнул.
— Я сразу узнал, по запаху, — сказал Павел Егорович, — дед, покойник, страсть как любил. Помню, я всё таскал у него и с ребятами нюхал. Он, бывало, увидит и согнутым пальцем по столу: «Ну поймаю, механик…» Механиком звал…
— Угощайся, враз голову прочистит.
Павел Егорович угостился, но зачихал только на улице, уже простившись с милиционером. И действительно прочистило…