Солнце село. Коровы и телята загружены в трюмы стоящих рядом доу, наш трюм забит кукурузой и толпа на берегу редеет настолько, что мы теперь можем выйти из укрытия.
— Наконец!
Гальюн убрали с его временного места, прямо перед нашими носами, и установили на штатное, за бортом. Это что-то вроде бочки, закреплённой на борту с наружной стороны так, что нижняя её часть находится над самой поверхностью воды. Чтобы сходить по нужде надо перелезть через борт и залезть внутрь. Стенки бочки укрывают от нескромных взглядов а в полу есть отверстие, через которое видно море.
Вечер. Поднимается парус с его огромной реей. Все мужчины имеющиеся на борту тянут его наверх, повиснув на талях, словно огромная человеческая гроздь. Напевая песню, чтобы выдерживать ритм, поднимают короткими резкими рывками. Парус надувается на ветру, огромный и великолепный, судно начинает беззвучно двигаться по неподвижной воде порта и, пройдя впритирку к соседним судам, направляется к выходу в открытое море.
За пределами порта нас накрывает ночь. Бриз усиливается и доу набирает ход. Ритмичным дуэтом звучат команды с кормы, от рулевого и с носа, от вперёдсмотрящего, и повинуясь этому ритму, экипаж работает фалами, и талями. Манёвры и повороты следуют один за одним в темноте и полной тишине, люди двигаются синхронно и слаженно, словно ночные привидения или участники древнего религиозного обряда. Они никогда в жизни не видели морских карт, но находят путь среди мелей по каким-то загадочным ориентирам.
— Что скажешь?
— Надеюсь нам дадут поесть.
— Нет, я имею в виду такой способ навигации. Ты только посмотри! Я вообще не понимаю, откуда они знают куда править.
Странно, но я не чувствую себя в опасности. Мы среди чужих людей, вдалеке от цивилизации с её писанными законами. Но, возможно, здесь действуют другие, более древние правила.
Внизу кто-то разжёг огонь. Самый молодой из экипажа теперь за кока и готовит ужин.
Казалось бы, разжигать огонь на деревянном судне с деревянной палубой, опаснейшее дело, но они делают это. Ужин готов через пол часа, когда мы уже в открытом море и все помыли руки водой из ржавой жестянки.
На корме, на мешках с кукурузой парнишка поставил пластиковую миску наполненную чем то белым, липким на вид. В центре миски, прямо в белую массу утоплена низкая пиала с красной жидкостью. Естественно все едят из одной общей миски. У них получается очень ловко. В кашицу погружают пальцы, не слишком глубоко, чтобы не обжечься, но достаточно, чтобы на кончиках осталось немного. Скатанный шарик макают в красный соус и отправляют в рот. Губы касаются только шарика из каши, пальцы остаются чистыми для следующей порции.