— Это тебе покойница доложила? — дерзко бросил Борис.
— Ее мать слышала ваш разговор.
Рядно побледнел, стал не таким самоуверенным:
— Да… Отказала! Сам ты себя, начальник, и высек. Хотел встретиться, да не встретился. Она с другим оборвалась.
— Хватит, Рядно! — гневно прикрикнул Иван. — Вы встретились! Но позже. Около десяти вечера на конечной остановке автобуса № 5.
— Врешь! — подскочил Рядно. — И духа моего там не было.
Перепалку оборвал Нетребо:
— Сядьте, Рядно! А вас, лейтенант, прошу повременить с вопросами. — Медленно размял новую папиросу, зажег спичку и, глядя в глаза Бориса, продолжил:
— Итак, вы встретились с Измайловой или нет?
— Нет! Нет! И нет! Я уже сказал — нет!
— Тогда до малейших подробностей припомните и объясните, где вы находились с девяти вечера до двенадцати ночи седьмого октября?
— Значит, с девяти до двенадцати?.. Ага… — он опять ухмыльнулся. — А дело не пришьешь, если правду скажу?
— Уж больше, чем сейчас шьем…
— Дома я был. Самогон в сарае гнал. Потом с горя чекалдыкнул…
— С какого же это горя?
— Из-за нее все. Любил стерву, — неожиданно признался Борис.
— Так… Значит, самогон? Кто сможет подтвердить?
— Свидетелей на такую кухню не зовут, — угрюмо пробасил Рядно.
— Жаль. Пригодились бы. — Нетребо сбил с папиросы пепел. — И пил в сарае? Или на люди вышел?
— Один пил.
— Один только горький пьяница пьет. Кто же тогда физиономию вам разукрасил? По нашим данным, царапины на вашем лице появились с седьмого на восьмое октября.
На правом виске Бориса нервно забилась кровеносная жилка.
— Не знаю, кто шлифонул. Был бухой в доску.
— Так ли? — все настойчивей нажимал Виктор Ильич. — На работе сказали, что кошка царапнула, а вот лейтенанту, дескать, кто царапнул, того уж нет! Вспоминаете?
Рядно с опаской глянул на Сайко и жалко пробормотал:
— Я же пошутил, начальник… Понимаешь… Пьян я был в стельку. Пил дома. Это точно помню. Где-то ночью забарабанили. Вышел. Даже глаза не расплющил. Меня раз… и словно граблями по роже. Еще по носу шарахнули. Юшкой умылся. Упал и дальше ничего не помню. Верь не верь.
— Сказки рассказываешь, Рядно! — Иван торопливо и со злостью раскрыл дверку тумбы своего стола, вытянул верхний ящик и извлек оттуда желто-грязную, пропитанную йодом и кровью марлевую наклейку.
— Вот доказательство. Узнаешь?
Глаза у Рядно полезли кверху, сильно наморщился узкий лоб.
— Ну…
— Не ну, а это та наклейка, Рядно, что красовалась на вашем лице. А на ней, между прочим, и под ногтями убитой — ваша кровь и кожа. Это заключение экспертизы.
— Так вот как ты меня наколол! — разъяренно вскочил Рядно. — Вот зачем наклейку велел заменить!