– Что я вижу, так это то, что ты страстно увлекся этой своей новой идеей. Продолжить род. Усеять провинцию своими копиями. Не успеешь опомниться, знаешь ли, как ты будешь толкать коляску вместо того, чтобы разъезжать в фаэтоне. Мне будет не хватать тебя, Ли. – Он вытащил кружевной платочек из рукава и приложил к глазам, в то время как герцог усмехнулся, глядя на это представление. Следующие слова Фэншоу превратили эту усмешку в такую свирепую гримасу, что менее храбрый человек – или менее верный друг – испытал бы искушение сбежать. – Не хочу быть неделикатным, но ты ведь знаешь, что брачные кандалы вовсе не гарантируют появление наследника.
– Конечно, я знаю об этом, черт бы все побрал! Я должен знать, ведь я уже был женат. – Герцог осушил свой бокал. – Дважды. – Он залпом выпил еще целый бокал, чтобы подчеркнуть то, что имел в виду. – И все понапрасну.
Фэншоу был не из тех, кто мог позволить другу пить одному, даже если его речь сделалась несвязной, а мысли – запутанными. Он снова наполнил свой бокал. Дважды.
– Не понапрасну. Оба раза ты получил хорошее приданое.
– В котором я не нуждался, – пробормотал его светлость в свою выпивку.
– И сбросил со спины мамаш-сводниц – до тех пор, пока не научился осаждать их амбиции, давая им ставший знаменитым отпор.
– Если бы я научился ему раньше, то не был бы сейчас в таком затруднительном положении.
Первый раз герцог женился по любви. Он влюбился в девицу, провозглашенную лучшей дебютанткой Сезона, а Карисса испытывала большую любовь к его богатству и титулу. Ее матушка сделала все возможное, чтобы Уэр никогда не разглядел скрывающуюся за красотой Бриллианта Сезона холодную мегеру с каменным сердцем, которая вовсе не хотела быть его женой: она хотела стать герцогиней. Не было таких причуд, которым Карисса не предавалась, рискованных удовольствий, которые она не позволяла бы себе, сумасшедших гонок, к которым она не присоединялась бы. До тех пор, пока она не сломала свою прекрасную шею во время скачек на двухколесных экипажах.
Второй брак герцога был заключен ради удобства, за исключением того, что никакого удобства в нем не было. Уэр тщательно выбрал спокойную, склонную к уединению девицу, чья бледная красота отличалась от яркости Клариссы так же сильно, как ночь отличается ото дня. Ее благородные родители сумели скрыть, торгуясь по поводу соглашения, что леди Флорис была болезненным ребенком, что своей воздушной внешностью она обязана слабому здоровью, а не какой-то элегантной красоте. Флорис была рада тому, что после их свадьбы осталась в тени – до тех пор, пока сама не превратилась в тень. А затем она и вовсе угасла. Уэр стал дважды вдовцом, так и не побывав в роли отца. Насколько ему было известно, он никогда даже не награждал ребенком ни одну из своих любовниц, но не хотел даже думать о том, что это могло означать.