Беквиты все еще сидели за завтраком – папа решил, что этим утром требуется более продолжительная молитва, чем обычно – когда Грейс-Энн в новом черном мериносовом платье и мальчики в новых нанковых костюмчиках вошли в столовую.
– Что это, дочь? Ты же знаешь, я не разрешают этим…
– Это Рождество, дедуля! Посмотри, что мы помогли завернуть!
Уилли вручил викарию комок тонкой оберточной бумаги, которую пришлось разворачивать Грейс-Энн, потому что викарий отказался прикасаться к ней. Внутри оказалась новая трубка. Лесли протянул кусок бумаги, ленту и теплый шарф.
– Очень мило, очень мило, я уверен, но ты же знаешь, что я не одобряю…
– Вот, тетя Пру, все эти коробки для тебя. Мама не позволила нам заворачивать их.
– Мама, как получилось, что у тети Пру больше подарков, чем у дедули? Разве он вел себя плохо в этом году?
– Тихо, милый, пусть тетя развернет свои подарки.
Пруденс покорно притворилась, что изумлялась каждой прелестной вещице, которую распаковывала: персиковой тафте, шляпке, печаткам и вееру, словно это не она выклянчила и выпросила каждую из них. Девушка позволила каждому мальчику поцеловать ее в щеку, а затем вытерла ее.
Когда настала очередь миссис Беквит, Грейс-Энн вышла из комнаты.
– Это слишком тяжелое, бабуля, – объяснил Уилли.
– И слишком хру-хру… мама сказала, чтобы мы не трогали.
– Это называется «хрупкое», милый, – подсказала Грейс-Энн, вкатывая чайную тележку. Обе полочки тележки были заполнены новой посудой – чайными чашками, блюдцами, мисками, большими тарелками и даже заварочным чайником – и на всех присутствовал изящный узор из фиалок и виноградной лозы.
Миссис Беквит подняла одну чайную чашку и увидела, как сквозь тонкий фарфор проникает свет – и заплакала.
Уилли нахмурился, глядя на мать.
– Я же говорил, что тарелки не будут хорошим подарком.
Но Лесли обнял бабушку, которая прижала чайную чашку к груди, и сказал:
– Не плачь, бабуля, ты сможешь играть с нашими игрушками.
Мальчики вели себя так хорошо – и так устали после утра, проведенного в снегу – что Грейс-Энн со спокойной душой оставила их рядом со своей матерью на фамильной скамье во время церковной службы. На самом деле она сегодня была так счастлива, что даже не возмутилась по поводу того, что никто из ее семьи не подумал купить мальчикам какие-то подарки. Не могло быть и речь о том, чтобы это сделал ее отец, а мать редко покидала дом, но Пру? Сестре и в голову не приходило, что она могла бы потратить на племянников хоть полпенни из своих карманных денег. Грейс-Энн пожала плечами и присоединилась к хору за кафедрой, решив, что ничто не испортит ей остаток этого идеального дня.