На этот раз я попал в свою квартиру. Ну как я мог забыть верный знак — аккуратно разложенные по центру зала джинсы! И рубашку. Словом, устал я вчера, да.
Нетерпеливый стук разбил иллюзию спокойствия через двадцать минут. На пороге ожидаемо оказалась соседка.
— Идем! — голос, не предполагающий отказа сопроводил разворот через плечо и решительные шаги на лестницу.
Я только кошелек и телефон подхватил. Вот же а? Я, между прочим, тоже пострадал — весь в зеленом соке и голова все еще кружится.
— Слушай, а то, что после твоего гербария мир качается и хочется изобразить фонтан, это нормально? — решился уточнить, когда мы немного отошли от дома.
— Нет, — а глаза подозрительно испуганные, — А почему ты все еще жив? Ох, секунду, — девушка вытащила зернышко из подкладки. Невзрачное семечко тут же проросло в небольшую колючку и больно клюнуло в щеку, — Раз не помер, то само пройдет, — успокоилась Таня, — Я тебе жизнь спасла. Цени!
— Не-не, я на такое не ведусь, — на месте укола сильно щипало кожу, но мир вроде снова стал на место, — Куда едем?
— Я тут второй день, — вздохнула соседка, — Выбирай сам. Тебе же платить.
А, ну тогда по старому алгоритму. Таня была усажена на байк и доставлена в знакомый бутик. Очередной шаг внутрь, величественный тык в подходящее платье.
И вот тут произошел сбой программы. На меня смотрели, словно я только что признался в каннибализме.
— Но так нельзя! — выразила общее мнение администратор зала, — Надо обязательно примерить!
Дальше начался ад. Нет-нет, меня никто не пытал и не мучил, но три часа, вслушайтесь, три часа примерок и однотипных вопросов:
— Ну как тебе? — взволнованный голос и два круга вокруг себя.
— Замечательно, тебе очень идет, — эта фраза была произнесена более пятидесяти раз с одинаковой интонацией и маской заинтересованности. Казалось бы, все!
— Отлично, но я еще кое-что примерю, хорошо? На будущее? — и тут же уносится, не дождавшись ответа.
Да какой же мог быть ответ? Великое равновесие взяло плату за чудо в виде кресла из боевого робота, не иначе.
Но даже этой пытке пришел конец.
— Так что берем? — поинтересовался я, глядя на ворох коробов, пакетов, свертков, перевязанных милым розовым бантом.
— Все, — мило похлопали мне глазами, — Нет, мы можем выбрать самое-самое, это не займет много времени!
— Еще меня есть мотоцикл, почти новый, — я утер слезинку двадцатидолларовой купюрой и передал всю пачку продавщице.
Назад, к моему удивлению, вернулась почти половина. Какая радость. Из трехмесячного бюджета!
— Теперь — мебель, — довольный голос заставил вздрогнуть.