– Расскажи, как это сделать, Софи. Пожалуйста, объясни. Потому что я совсем запутался…
Мучительная боль в глазах Гарета свидетельствовала о том, что он говорил искренне. И Софи, тотчас же успокоившись, проговорила:
– Я так много хочу узнать о тебе, Гарет. Пожалуйста, расскажи, что случилось с тобой и как ты нашел дорогу домой. А я расскажу, как мы здесь жили после того, как ты уехал. Скажи, ты был… фермером?
– Работником на ферме.
– Где? У кого?
Он отвел глаза и проворчал:
– Я предпочел бы забыть эти годы.
Софи кивнула:
– Да, понимаю… Должно быть, тебе приходилось трудно. Но мне нужно знать о тебе все. Потому что и мне приходилось нелегко. Расскажи, что ты делал, пока я лежала одна в своей постели, тоскуя по тебе и изнемогая от скорби?
Гарет молчал, и Софи добавила:
– Знаешь, я часто сидела здесь и думала о тебе. Думала о нас с тобой. О том, как мы смеялись и разговаривали. О том, как любили друг друга.
Тут Гарет шагнул к ней, и его взгляд пронзил ее словно копье. Пристально глядя ей в глаза, он тихо сказал:
– Я не приходил в себя три месяца после Ватерлоо. И только через много месяцев я сумел встать с постели.
– Кто ухаживал за тобой?
– Фермер, на которого я позже работал. Он нанял доктора и позаботился о моем выздоровлении. Я жил с ним и его семьей… несколько лет. – Гарет откашлялся и поспешно отвел взгляд.
Софи поняла, что он чего-то недоговаривает.
– И что же? – спросила она.
– Он был папистом, – продолжал Гарет. – Я так и не понял, почему он не прикончил меня. – Он рывком поднял рубашку. Жуткий уродливый рубец пересекал его торс от живота до ребер.
Софи в ужасе вскрикнула.
– Выстрел из ружья, – пояснил Гарет. – Как мне сказали, рана загноилась. – Он коснулся кончиками пальцев шрама на лбу. – А эта байонетная рана была не настолько плоха. – Повернувшись к стене, он поднял доходившие до плеч волосы. Чуть выше уха краснел еще один шрам. – А это тоже байонетная. В шею. Байонет
[1]вышел с другой стороны.
Такой же шрам оказался и над другим ухом.
– Думаю, из-за этого всего я и потерял память, – добавил Гарет.
И все же он стоял перед ней живой и здоровый!
– О, Гарет! Какое чудо, что ты жив! – воскликнула Софи.
Он резко повернулся.
– Да, мне так сказали. Я каким-то образом выжил… Хотя забыл, кто я такой. Знал только, что я англичанин. И дело не только в моем акценте. Просто я не чувствовал, что нахожусь дома.
– Они поняли, что ты джентльмен?
– Оказалось, что меня нашли голым. Только поэтому они решили, что я простой солдат. Но потом из-за моего выговора и речи они, наверное, догадались, что я английский джентльмен. По ночам я пытался хоть что-то вспомнить, но тщетно. Конечно, кое-что я предполагал, но ни в чем не мог быть уверен.