– Мммм… – пролепетала она ему в губы.
А он провел рукой по ее бедру, затем коснулся складок лона. Она была теплой и влажной. Готовой для него.
За дверью что-то скрипнуло, и Софи вырвалась из его объятий.
– Страж вернулся, – прошептала она.
Но Тристану было все равно; он с жадностью смотрел на тугие бугорки ее сосков, видневшиеся сквозь тонкий муслин ночной сорочки.
– О Боже, – простонала Софи, бросая взгляд на дверь. – Если Гарет застанет нас… Ах, Тристан, он убьет тебя.
Он пристально посмотрел в лицо жены. Действительно ли она так боялась за него? Или, может быть, она больше заботилась о Гарете?
Нет, нужно убираться отсюда ко всем чертям! Глупо ревновать. Он должен доверять Софи.
Сжав ее руки, Тристан тихо сказал:
– Возможно, что там, за дверью, никого нет. Но если все-таки есть, то тебе придется отвлечь стража, а я ускользну.
– Конечно, – кивнула Софи, слезая с постели.
Тристан тоже встал.
– Все будет хорошо, – пообещал он, касаясь губами ее щеки.
Софи без колебаний подошла к двери, повернула ручку и, переступив порог, осмотрелась.
– Никого, – прошептала она с удивлением.
Тристан вздохнул и направился к двери.
– Спокойной ночи, Соф.
Однако он не ушел, а стал напротив двери, где оставался еще несколько часов. Но никто так и не пришел. Очевидно, за ним и за Софи больше не следили.
Размышляя над этим обстоятельством, Тристан направился в Тюльпановую комнату.
Делия воткнула последнюю шпильку в волосы хозяйки и пригладила тугой узел. Софи посмотрела в зеркало и невольно улыбнулась. Искусно завитые букли очень мило обрамляли ее лицо, и с такой прической ей ни за что нельзя было дать тридцати лет! Платье же из мягкого голубого муслина с темно-голубыми цветами, вышитыми по подолу, вырезу и манжетам, только усиливало впечатление юности.
Несколько минут Софи смотрелась в зеркало. Если не считать темных кругов под глазами, она выглядела очень даже неплохо. Правда, лицо немного осунулось, и у губ обозначились тонкие морщинки, но все же она мало чем отличалась от той девочки-жены, которую Гарет оставил, уезжая в Брюссель.
Но с тех пор она очень многое пережила. И если внешне почти не изменилась, то душой стала совершенно иной женщиной.
– Вы так прелестны, мэм, – сказала горничная.
Софи снова улыбнулась. Делия каждый день говорила одно и то же.
– Спасибо, Делия. Вы можете идти.
После ухода горничной она немного посидела, глубоко дыша, чтобы успокоиться. Настало время идти в детскую – повидаться с детьми. Сейчас следовало оставаться как можно ближе к Миранде и Гэри. Ведь они, конечно же, чувствовали напряженность в отношениях взрослых.