Шли дни. Солнце всплывало утром на востоке и тонуло вечером на западе. И только вокруг двух кораблей ничего не менялось. Вода и вода. И днём, и ночью. Голод сводил с ума. Наиболее отчаявшиеся сговорились убить толстого капитана «Молодой лебеди» и съесть его, если в ближайшие дни не появится берег.
— Держу пари, что у вас разболелись бы животы, — смеялся Сван, когда позже ему рассказали об этом.
Наконец, спустя пятьдесят дней, на всю жизнь запомнившихся морякам, показались горы Гуама.
— Земля!
Некоторые разбойники, привыкшие испытывать только два чувства — жадность и жестокость, — украдкой плакали.
Остров Гуам, открытый великим Магелланом, лежал на главной тихоокеанской морской дороге и служил своеобразной «гостиницей» для экипажей кораблей всех стран, несмотря на то, что принадлежал Испании. Гарнизон далёкой колонии предпочитал не ссориться, а торговать с иностранными моряками и не задавать лишних вопросов.
Свана принял сам губернатор. Испанец был настолько любезен и предупредителен, что у английского капитана сначала это даже вызвало подозрения: уж не заманивают ли их в ловушку сладкими речами? Однако скоро всё выяснилось: местные племена чаморро подняли восстание, а присутствие дружественного европейского корабля могло охладить пыл воинственных туземцев.
— Недавно здесь побывал капитан Итон, — сказал губернатор, скосив взгляд на палец, где поблёскивал подарок Итона — золотой перстень с бриллиантом. — Очень достойный джентльмен.
— Мы тоже не останемся в долгу, — заверил его Сван.
Испанец вздохнул, развёл руками. Запасы провианта у него подходили к концу, и особенно помочь исхудавшим англичанам он не мог, но дал дельный совет: на острове Минданао в Южных Филиппинах, что в двадцати днях пути от Гуама, Сван найдёт и получит всё необходимое.
Минданао находился под властью местного султана. Англичан, как возможных союзников в борьбе против наседавших испанцев и голландцев, встретили тепло и радушно, приглашали в дома, щедро угощали, предлагали женщин.
— Англичане — хорошо, —улыбались хозяева — Испанцы и голландцы — плохо. — Они кривили лицо, плевались и брезгливо встряхивали руками. Сам Сван жил при дворе султана, где в его честь каждую ночь устраивали празднества с танцами полуобнажённых красавиц. Во время обильной трапезы слух пирата услаждали два лучших придворных музыканта Всё это льстило его тщеславию. Капитан почти не появлялся на корабле и избегал всяких разговоров о продолжении плавания.
Роскошь востока засасывала Сван нежился в её ласковых объятиях и внимал вкрадчивым нашёптываниям султана пусть отважный мореплаватель и храбрый воин остаётся у него; султан сделает англичанина большим военачальником; он будет жить в лучших домах султаната, возьмёт себе столько жён, сколько пожелает, будет богат и почитаем.