Дед переступил с ноги на ногу, видимо, ему тяжело было стоять на одном месте. Аня увидела увесистую сумку, которую дед поставил на землю, но продолжал заботливо придерживать рукой. Он заметил, что её заинтересовала его сумка и пояснил:
- Внучку везу варения малинового, специально в деревню ездил за ягодой. Пусть Ванюша порадуется. Конфеток вот ему ещё купил шоколадных и вкусностей разных.
Лицо деда светлело, когда он вспоминал внука, видимо, горячо любил его.
- А знаешь, Аннушка! Поехали со мной, тут недалеко совсем. Тебе сейчас развеяться надо. А это, - он махнул в сторону перил, - ты завсегда сделать сможешь, если не передумаешь.
Аня неожиданно для самой себя согласилась на предложение Ивана Прокопьевича, даже не уточнив, куда и сколько времени надо ехать. Она пошла вслед за дедом на автобусную станцию. Автобус ждать совсем не пришлось, и народу в этот ранний утренний час на остановке, было не много. Только уже садясь в автобус она подумала, что довольно легкомысленно с её стороны было соглашаться ехать куда-то с совсем незнакомым человеком.
Автобус урчал и покачивался на поворотах. Аню тянуло в сон, но, преодолев дремоту, она попросила Ивана Прокопьевича рассказать про своего внука. Он словно ждал этой просьбы начал свой неторопливый рассказ.
- Было у нас с Наденькой, женой моей, ныне покойницей, двое сыновей. Надо сказать, что Надежда моя очень терпеливая женщина была, ведь характер у меня не подарок, и выпить, признаюсь, в молодости любил. Ты не подумай, сейчас я ни-ни. Здоровье уже не то, да мне жить надо подольше ради Ванечки. Первый сын на стройке погиб давно уже, лет двадцать назад. Не буду рассказывать, как мы пережили это горе, нелегко нам было. А младшенький мой, Николай, женился поздно. Выпивал он, много выпивал. И жена ему как на грех, попалась тоже пьющая. Поэтому внучок, Ванечка, родился слабеньким и больным. И болезнь у него эта, как его, ДЦП называется, неизлечимая болезнь. Мать его непутёвая бросила и исчезла куда-то. И Николай тоже пропал, надеюсь, что жив сердешный. Мы с Надеждой и растили Ванечку, учили говорить, ходить, нелегко ему всё это давалось. Учить пытались на дому, но была не впрок учёба Ванечке. Но ласковый он у нас вырос и добрый. И вот, два года назад, после смерти жены, забрали его у меня. Сказали, мол, старый ты, не справишься, а мальчику особый уход нужен. Пятнадцать лет Ванечке скоро исполнится. Волнует меня очень его дальнейшая судьба, скоро срок кончится, который отведённый для проживания в этом детском интернате. И отправят Ванечку в другой, где старики живут. – Дед замолчал и, охая, отвернулся.