— Я должен ехать, капитан. Она зовет меня.
— Ехать? — воскликнул Энди. Для его маленького роста у него был необыкновенно зычный голос. — Куда? Кто вас зовет?
Разумеется, он сразу понял, в чем дело.
Шульци вынул из конверта листок сероватой бумаги, от которого слегка пахло лекарствами.
— Она в больнице, в Литл-Роке. Ей только что сделали операцию. Этот прохвост, разумеется, бросил ее. У нее нет ни гроша.
— Ну, в этом-то я не сомневаюсь! — ехидно заметила подошедшая к мужу Партинья.
— Вы не имеете права так подводить меня, Шульци, — сказал Энди.
— Я должен ехать, капитан. До тех пор пока вы не найдете кого-нибудь подходящего, любовников будет играть Фрэнк. Может быть, я вернусь. С режиссурой отлично справится Док.
— Фрэнк никогда не будет играть любовников! — твердо заявила Парти Энн. — Это мое последнее слово, Хоукс.
— Об этом не может быть и речи! Хороший любовник, нечего сказать, вышел бы из Фрэнка, у которого вместо головы еловая шишка, а ноги под стать слону. Послушайте, Шульци. Вы слишком давно на сцене, чтобы не понять, что ваш отъезд ставит меня в крайне затруднительное положение. Ни один актер не сделал бы этого.
— Вы совершенно правы. Я сам бы ни за что не сделал этого. Только ради нее! Когда она ушла от меня, я написал ей: «Если я буду нужен тебе, позови меня и я приеду». Я ей нужен. Она зовет меня. Я должен ехать.
— Надо подумать и о нас, — сказала Парти. — Что же это в самом деле! Сперва Элли, потом вы! После стольких лет службы! Хорошая парочка, нечего сказать!
— Не надо, Парти!
— Не выводи меня из терпения, Хоукс. Ты всякому готов позволить сесть тебе на голову!
— Я ведь уезжаю только потому, что нужен ей, — снова стал объяснять Шульци, чуть не плача. — Она больна. Здесь, в Новом Орлеане, вам нетрудно будет найти любовника. Ручаюсь, по набережной бродит добрый десяток актеров, которые лучше меня. Кстати, я был только что в порту и случайно разговорился там с одним парнем. Узнав, что я актер с «Цветка Хлопка», он сказал, что ему случалось выступать на сцене и что актерская жизнь пришлась ему по вкусу.
— Еще бы! — проворчала Парти. — Еще бы не по вкусу! Вы говорите так, будто «Цветок Хлопка» — какой-нибудь второразрядный театришка! Новый Орлеан кишит бездельниками которые…
Шульци молча указал на молодого человека, небрежно прислонившегося к большому ящику. Вооружившись старым биноклем, капитан Энди внимательно посмотрел на высокую стройную фигуру.
— На вашем месте я бы потолковал с ним, — заметил Шульци.
Капитан Энди опустил бинокль. Он был явно удивлен.
— Гм! Пожалуй, неудобно предлагать ему служить в плавучем театре. Ведь он джентльмен.