Женя предложила ему кофе. Он покачал головой и произнес пространную речь о том, что тело человека есть храм и надо беречь здоровье… Женя хотела ему возразить, что надо беречь душу, но тут же замолчала. В конце концов, у каждого свои убеждения. Кто-то отдает приоритет телу, кто-то душе… И бедного, измученного дядьку Женины мысли по этому поводу не интересуют. Разговаривать же о таких высоких материях просто так, чтобы скоротать время, Жене совсем не хотелось.
Когда дверь открылась, они оба обрадованно повернули головы, но — увы. Это был Игорь.
— Привет, — бросил он Жене и, заметив клиента, добавил: — Здрасьте…
Потом он заинтересованно посмотрел на дверь в Ольгин кабинет и поинтересовался, где бродит королева.
Женя ответила, что понятия не имеет.
— Позвони ей, — посоветовал Игорь.
— Уже звонила… Ее нет.
Игорь снова повернулся, рассматривая клиента своим «следовательским» взглядом. Ничего странного, что несчастный насупился и заерзал на стуле. Когда Игорь так смотрел на Женю, ей хотелось вообще сразу и безоговорочно принять на себя все преступления, когда-либо совершенные на земле, лишь бы освободиться от этого неумолимого, холодного, проницательного взора.
— Вы Ольгу Николаевну ждете? — поинтересовался он.
— Да, Ольгу Николаевну…
— Я ее заместитель, — сообщил Игорь. — Пройдемте в кабинет…
Он толкнул дверь Ольгиного кабинета, пропуская клиента вперед, и, когда дверь за ними закрылась, Женя испытала невероятное облегчение.
«Бывают же такие неприятные люди, — подумала она. — И какая я, право, все-таки… Это ведь моя работа. И мало ли какая внешность у людей? Может, этот человек добрый и славный…»
Хотя она отчего-то не могла поверить, что обладатель такого скользкого и надменного взгляда может оказаться «добрым и славным».
Беседа за закрытой дверью длилась довольно долго. Ольга так и не пришла. Через полчаса дверь кабинета открылась.
— Женя, — попросил Игорь, — внеси данные господина…
Он щелкнул пальцами, обернувшись к дядьке.
— Простите, Петр Сергеевич… Никак не запомню вашу фамилию.
— Исстыкович, — смиренно произнес дядька. И смущенно добавил: — Два «с»… У меня всю жизнь проблема из-за этой фамилии. — Он стыдливо хихикнул и сказал: — Знаете, как меня дразнили в школе?
Женя покачала головой, сохраняя на лице серьезное выражение, и он все-таки шепотом сказал свою школьную кличку, от чего Женя покраснела. «Зачем мне это, — с досадой подумала она. — Неприятный тип…»
Хотя она не могла отделаться от невольной жалости к этому неказистому типу с дурацкой фамилией. Только жалость была немножко гадливой — очень уж неприятным и скользким казался этот тип.