— Доброе утро. Не жидковато для посылки?
Старик все еще смотрел на пришельца, щурясь от солнца. Пожалуй, шестьдесят пять (или семьдесят?) лет жизни достаточно разуверили его в истинности первого впечатления.
— Выдержит. Недалеко, в соседнюю область…
— Фрукты к соседям? Так у них там своих от пупа.
— А я, может, не фрукты посылаю.
Сторож опять взялся за молоток, пододвинул ящик, и словно забыл о визитере. Клим развернул пакетик.
— Инструмент не признаете?
Опять неторопливое тщательное рассматривание, на этот раз через очки.
— Цанзюбель… Мой это, школьный то есть. Данилыч, помню, взял с полгода назад, да забыл вернуть. А потом с ним эта штука приключилась… А я бы сам и не вспомнил.
Клим вдруг представил, как может быть переполнена память старого человека.
— Так вы его не видели все это время?
— Чего там, встречались, беседовали… Наши дела бобыльи, мало кому интересные. А вы кто ему такой будете?
— Сын.
— Вот оно что! Он мне про детей никогда не говорил. Жил один как палец. Как я вот…
Сторож поднял заскорузлый палец с кривым сбитым ногтем. Палец укоризненно колебался перед носом Ярчука.
— Ну, не один. Раз посылочку шлете, значит, кто-то есть.
— Сослуживец, в Полтаве. Еще по Белорусскому фронту. Самосад мой курит, вот уже считай тридцать лет, для него грядку сажу.
Он кивнул головой в сторону флигелька с палисадником, сразу за школьным двором. Очевидно, это было его жилье.
— А с Ярчуком вы тоже сослуживцы были?
— Да нет, он ведь на флоте отвоевался, на Тихоокеанском. Совсем еще зеленый был, лет восемнадцать, или меньше. Там, говорил, к технике и приучили.
— Да-а… — старик ударился в воспоминания. — Ну, с Пташком, с учителем, понятно: оба ко всякой там технике склонность имели, но вот почему он знался со всякой шушерой — ума не приложу.
Выцветшие голубые глаза будто вопрошали Клима.
— С какой шушерой?
— Да со всякой… В школе тут были два совсем непотребных хлопца, слава богу, выпустились в прошлом году — так он с ними какие-то дела имел. Со спекулянтами с этими… Соколовский один, а второго забыл как… И ведь такая шваль, а пристроилась на работку — не бей лежачего. В Дом моделей этими… манекенами. Школа десять лет учила на то… Из папье-маше за неделю сделать можно.
— Из папье-маше не такие подвижные…
Сторож не был расположен трунить по этому поводу.
— Потому так и получилось… не без этого. А ведь я у него свидетелем был. На бракосочетании…
У Клима вдруг перехватило дыхание: показалось, перед ним какой-то временный персонаж, очевидец всех прошедших событий, в том числе и свадьбы его родителей.