— А нам дальше и не надо. Заходи, хозяин.
Сержант сбросил щеколду калитки, встроенной в дощатый заборчик и распахнул ее настежь, приглашая гостя войти. Забор огораживал крайнюю усадьбу, граничащую одной стороной с лесом. За пыльными лопухами, осенявшими дорожку, за изрядно запущенными плодовыми деревьями виднелся черный от непогоды фронтон с покосившейся телевизионной антенной. Слуховое окно без стекла мрачно зияло в безоблачные небеса.
Вблизи дом был еще неприветливее: худые ставни закрывали небольшие оконца, крыльцо просело, кирпичные стены почернели от дождей. Наискось от входа стоял еще более подавшийся от времени сарай; пустая собачья будка под старой грушей, верстак на двух вкопанных в землю столбах, примитивная печь из нескольких кирпичей — образовывали подобие двора.
Милиционер осмотрел красную печать на входной двери, затем пошарил в сумке и отпер дверь двумя ключами, большим и маленьким. Снял печать, и они вошли.
В темной прихожей стоял странный запах — когда включили свет, стало ясно, что это запах подгнивших яблок. Они сплошным слоем покрывали пол кухни, которой, судя по всему, никто не пользовался в летнее время. Сержант тщательно вытер подошвы о войлочный половичок, и они проследовали в комнату больших размеров, смежную с кухней. Сквозь щели в ставнях пробивались яркие солнечные лучи: в их свете комната выглядела странно и угрожающе. Щелкнул выключатель: сержант подсел к столу и раскрыл тощую папку.
— Ну что, наследник, давай, как говорится, обменяемся верительными грамотами. Тут у меня акт передачи имущества.
Парень не отвечал. Он всматривался в суровое холостяцкое жилище, перешедшее теперь в его собственность. Овальный большой стол в центре был застлан протертой клеенкой, над ним висела мощная лампа — ватт 200 — под запыленным абажуром, она сияла безжизненно, как в операционной. Крепкие старые стулья с грубой рыночной резьбой, венская качалка, сервант с водруженным на него допотопным телевизором, диван с зеркалом над спинкой, с заткнутыми за раму немногочисленными фотоснимками. Платяной шкаф, накренившийся на неровном полу…
— Так… Ярчук Климентий Никандрович — так, что ли? — Сержант вписал в акт и себя. — Станевич Виктор Михайлович… Составили настоящий акт в том, что первый принял, а второй передал… и так далее, согласно описи. Давай, принимай по описи.
Ярчук, будто очнувшись, поставил портфель на пол и расписался в нужном месте, не читая. Сержант Станевич покрутил головой, видимо, не одобряя такого легкомыслия.
— И окна открой, а то у тебя тут… как в крематории.