Когда мы вернулись в гостиную, дед распорядился, чтобы Манро принес нам бутылку портвейна, дабы выпить за наше здоровье. Дворецкий, надо думать, ожидал подобного распоряжения, так как почти немедленно явился с подносом, на котором стояли две бутылки — виски и старинного портвейна, какого, по словам Питера, в наши дни нельзя купить ни за какие деньги.
В гостиную вошел священник, и вместе с дедом они выпили за наше здоровье, а потом мы выпили друг за друга, на чем маленькая церемония завершилась, и разговор пошел более естественным образом.
Питер красочно рассказал о своем полете в Лондон, происходившем при весьма неблагоприятной погоде.
Затем я сказала, что мне надо подняться наверх и переодеться.
— Я просто боюсь испортить эту чудесную кружевную накидку, дедушка, — сказала я. — Более очаровательной вещи мне еще не приходилось видеть. Носить такую — особая честь.
К моему удивлению, дед обнял меня за плечи и сказал:
— Сегодня ты еще больше украсила ее, но смотри не подведи тех, кто надевал ее до тебя.
Он нагнулся и поцеловал меня в лоб. Слезы уже наполняли мои глаза, и не задумываясь я произнесла:
— Жаль только, что мамы нет сегодня с нами.
К моему удивлению, он ответил:
— Да, ей следовало бы находиться здесь.
Я ощущала, что одержала огромную победу, и, взбегая по лестнице в свою спальню, радовалась тому, что эти слова доставят мамочке больше радости, чем что-то еще.
Я не успела провести в своей комнате и минуты и как раз снимала с головы накидку, как в дверь постучали.
— Входите, — сказала я, решив, что это Джинни, но это был Питер.
Войдя, он притворил за собой дверь.
— У меня есть подарок для тебя, Мела, и я хочу немедленно вручить его.
— Подарок! — воскликнула я. — Как это мило! И что же это?
Вместо ответа он вложил в мою руку небольшой розовый футляр. Открыв его, я увидела внутри очаровательное кольцо с огромным синим сапфиром посреди россыпи мелких бриллиантов.
— Ох, Питер! Какое чудо!
— Это, если можно так выразиться, подарок задним числом — кольцо как символ нашей помолвки, хотя она и оказалась столь невозможно краткой.
Я надела кольцо на палец и подняла руку, чтобы полюбоваться им.
— Минуточку! — проговорил Питер. — Ты нарушаешь мои права.
— То есть?
— Право надеть это кольцо на твой палец.
Взяв меня за руку, он снял с пальца кольцо.
— Значит, я опять поступила неправильно? — спросила я шутливо.
— Неправильно, — согласился он.
Питер поднес мою руку к губам, поцеловал палец, на котором уже красовалось обручальное кольцо, и надел на него кольцо с сапфиром.
Я молчала, восхищенно глядя на кольцо. И вдруг Питер обнял меня и привлек к себе.