- Извини, - прошептала Людмила, когда зазвонил её мобильный, и она поднялась из-за стола, направляясь к выходу из комнаты. Реальный мир напомнил о себе, сказав этим звонком, что есть ещё и другие люди, помимо них с Русланом.
Звонила подруга Люды, которая приглашала девушку провести послеобеденное время в компании их общих друзей. А вот сама Людмила не могла себя понять. Раньше она бы с лёгкостью согласилась на это приглашение, даже если бы у неё были дела, которые можно было бы отложить. Но сейчас…Сейчас ей не хотелось никуда уходить. Не хотелось ни с кем встречаться, потому что она знала, чем это закончится – Люда будет отвечать невпопад на вопросы друзей, и думать, думать, думать. О Руслане, разумеется. Думать и ждать следующей встречи. А ещё корить себя, что сбежала от него сегодня в реальный мир.
Когда она вернулась в кабинет, Руслана там не оказалось. Он что-то делал в кухне, по крайней мере, доносящиеся оттуда звуки говорили именно об этом.
- Время обеда, - тихо проговорил он, когда Люда вошла в кухню. Её шаги были бесшумными, но Руслан услышал их, - я совсем забыл о том, что обед.
Он повернулся в её сторону, останавливаясь на её лице невидящим взглядом, а потом улыбнулся девушке. И Люда решилась.
- Меня моя подруга Юля пригласила встретиться в кафе. Составишь мне компанию?
Руслан
Он чувствовал себя неуютно, находясь рядом с её друзьями. Как будто выставленный на всеобщее обозрение экспонат. Ведь Руслан почти физически ощущал каждый взгляд, который на него бросали люди вокруг. Такое нередко случалось с ним и раньше, ведь любой человеческий недостаток вызывает любопытство других. Других, которым повезло гораздо больше того, кто порой бывает выставлен на люди. Но именно сейчас Руслан чувствовал себя очень неуютно, ведь рядом была она, Люда. И именно в компании её друзей он находился в данный момент.
А ещё она стала другой, когда попала в этот привычный для неё мир. Как будто закрылась от него и открылась им, и от этого так больно щемило в груди. Он привык не выказывать окружающим своих истинных чувств, потому что мало кого волнуют чувства ущербного человека, но это совсем не означало, что внутри не было больно. А теперь, когда дело касалось именно Люды, внутри не просто болело, внутри жгло. Она стала для него особенной, это было вне сомнения. Но и понимал он её прекрасно. Она принадлежала не ему. Люда принадлежала совсем иному миру, и всё, что он мог ей дать, заключалось в очень ограниченном наборе чувств, ощущений и эмоций. И было крайне эгоистично держать её возле себя.