- Когда Пётр должен прийти? – спросила девушка, чтобы отвлечься на что-то другое и забыть про свои мысли, что казались подёрнутыми морозной дымкой.
- Сегодня, через пару часов. Ты принесла рукопись?
- Да, - Люда задумчиво постучала пальцем по подбородку. Если она продолжит думать о неизбежности, которая даже не имела объяснения или какой-то формы, то точно сойдёт с ума. Руслан в её жизни казался временным, подаренным ей на короткое мгновение, и вот сейчас срок их совместного существования истёк. Но почему? Почему она вдруг стала понимать это? Почему стала это знать? Люда никогда не замечала у себя способностей к ясновидению, и вдруг они открылись именно тогда, когда девушка поняла, что счастлива. По-настоящему счастлива впервые в жизни.
- Умница, спасибо! – поблагодарил Руслан, выводя Люду из задумчивости. Девушка вздрогнула и посмотрела на лицо мужчины. Какой же он до боли родной! Как быстро он смог стать таковым, как прочно он занял место в её сердце, душе и жизни. Что значит потерять его? Да об этом даже подумать страшно!
- Не за что, - она поцеловала его долгим нежным поцелуем, и вновь Руслан с силой прижал её к себе. – Я рукопись на столике в прихожей оставила, - она сделала паузу. – Ты не будешь против, если я с Наташкой в кафе посижу пару часов? Пока вы с Петром все дела решите.
- Нет, - мужчина покачал головой, ласково улыбаясь. – Я только за.
Последующие пару часов, как окажется позже, Люда запомнила до мелочей, до чёрточек, до ароматов и мгновений. Они стали чем-то похожим на щемяще-трогательный конец кинофильма. Когда смотрящий его человек знает, что до финала осталось всего полчаса, и впитывает всем своим существом мысли и ощущения, рождающиеся от картинки на экране. И Люда прочувствует это позже, поймёт, что покинула этот нужный как воздух, кинозал, через два часа, тихо шепнув любимому:
- Пока!
Руслан
Пьянящий восторг от ощущения счастья, которое, казалось, можно было почувствовать физически, обуял всего Руслана в этот день. Квинтэссенция его полного душевного триумфа была проста – он, наконец, обрёл то, чего ему так не хватало двадцать семь лет жизни. И это было вовсе не зрение. Рядом была Люда, рядом были родные люди, и совсем скоро должна была сбыться его мечта. Этих трёх составляющих с лихвой хватило на то, чтобы мужчина понял – потеря зрения в детстве абсолютно не помешала ему стать полностью счастливым.
Он насвистывал какую-то мелодию, проводя пальцами по шершавой поверхности папки-скоросшивателя, в которой лежала рукопись его книги. Она ещё требовала доработки, но разве важны пара месяцев ожидания, когда почти свершилось то, чего ждал всю жизнь?