найти артефакт, но не знали этого наверняка. Нет, конечно, он в любом случае оставался для них ценнейшим источником информации, но и не настолько, чтобы носиться с Ликой как с писаной торбой – ее, по сути, просто использовали втемную. Что-то еще?
– Нет, больше ничего, – покачал головой Данила. – Во всем остальном я, в некотором роде, поучаствовал лично.
– Добро, – кивнул Неман, выключая диктофон. – Тогда посидите здесь, сейчас вам принесут кофе и что-нибудь перекусить, а я вернусь примерно через полчаса, – каперанг пружинисто поднялся на ноги и вышел.
Лика немедленно повернулась к сержанту. Вид у нее при этом был такой, что Баков, не дожидаясь, пока она откроет рот, шутливо поднял руки вверх:
– Если ты собираешься спросить, подозреваю ли я тебя в чем-то, то мой ответ «нет». Хотя бы потому, что я слишком хорошо знаю характер твоей сестренки: вербовать таких, как вы, – заведомо провалить все дело. Также позволь сразу ответить и на второй незаданный вопрос: я не мог не сказать того, что сказал, просто потому, что на кон сейчас поставлено слишком многое, и мы должны исключить любые случайности, например использование тебя втемную спецслужбами Корпорации. Как говорят в дурных голобоевиках: «Ничего личного, детка!»
Девушка фыркнула и впервые за последний час улыбнулась:
– Ладно, проехали. Данил, а как ты считаешь, меня в эту экспедицию возьмут? Лидку вон взяли, тебя наверняка тоже, а я? Столько всего пережила – и буду сидеть на корабле?
Сержант пожал плечами, поудобнее устраиваясь в кресле:
– Конечно, возьмут, куда денутся? Нас теперь до самого окончания всей этой бодяги будут вместе держать, так что Патрику еще повезло. Эх, и почему я себе тоже пару ребер не сломал?
– Неужели ты не хочешь лично увидеть все это?! – искренне удивилась девушка. – Ведь это, можно сказать, первый контакт с нечеловеческим разумом!
– Знаешь, – глядя в сторону, задумчиво пробормотал диверсант, – кроме всего прочего, моя работа еще и убивает любую тягу к романтике. И во всем этом, как ты выразилась, «контакте» я вижу лишь одну положительную сторону: возможность прекратить войну. Остальное мне как-то, – парень сделал рукой неопределенный жест, – глубоко и далеко побоку.
– Даня, – уже давно ерзающая в кресле Лидка решила, что сейчас самое время задать мучивший ее вопрос, – а можно спросить?
Сержант взглянул на девушку с искренним интересом:
– Ого! Мать, если ты не просто назвала меня «Даней», а еще и попросила разрешения задать вопрос – это явно не к добру. Так сказать, настораживает. На уме почему-то крутятся всего три варианта: «Не был ли я женат», «Нет ли у меня подружки на стороне» и «Какое у меня звание, а то сволочь Шрам так этого и не сказал». Угадал?