— Отлично, Тумба. Вот и взаимопонимание достигнуто. Теперь отвечай. Кто тот связной от «Детей Света»? Где он живет? Как выглядит? Только очень, очень точно отвечай, Тумба. Во избежание инцидентов, ведущих к нарушению нашей дружбы. — Шепчу эту фразу ему на ухо, наклонив своё изуродованное лицо к нему.
Человек смотрит на меня затравленным взглядом, веко открытого глаза судорожно дёргается.
— Чтобы ты испытал всё это… — Бормочет Тумба, и, вздрогнув всем телом, добавляет. — Мой друг, на вопросы которого я отвечу.
Я замираю, отодвинувшись от него и вытягивая сигарету из пачки, прикуриваю. Помолчав, выпускаю клуб дыма в потолок, прикрыв глаза. Так, пребывая во тьме, делаю резкую затяжку, потому что иначе дым улетучится из щели в моём новом лице, и, наконец, отвечаю. Не знаю, говорю ли я это для Тумбы? И уж тем более не для Ави. Скорее всего, для самого себя. Тихо и размеренно, произношу:
— Знаешь, я испытывал и не такие мучения. Когда я проходил инициацию… Я или не я? Это ведь тоже вопрос. Ведь я перерождённый. Мне сорок лет. Но, при этом, и несколько тысяч этих самых лет. У меня есть две памяти. Моя настоящая, большую часть которой я закрыл сам. И та, что принадлежала отвергнутомуклановцу до инициирования. Знаешь ли ты, что такое инициация на перерождение? Вряд ли. Обе мои памяти здесь сходятся в одной точке, поэтому я не забуду никогда той боли, которая была. — Открыв глаза, я смотрю на заплывшее лицо Тумбы. — Ведь такая инициация — это смерть. Тела, психики, души… Чтобы родилось нечто, надо сначала убить старое. С полным искренним желанием это совершить.
Ави тихонько вздыхает позади меня. Я не волнуюсь об этом. Перерожденные больше не под запретом в нашем Клане. Я смотрю на Тумбу, но гляжу сквозь него. Внутри меня клокочет боль, страдание и смерть, ставшие основой, тем стержнем, из-за которого я — Ярт — стал тем, кто я есть. Собой. Да и рассказал я отнюдь не всё, что естественно. Многие вещи должны оставаться в тайне от всех, кем бы они ни были.
Встряхнув головой, быстро прогоняю с себя морок прошлого, и тыкаю сигаретой в сторону дрожащего варщика.
— Ну ты и псих… — Всхлипывая, шепчет он, и, вновь не забыв, добавляет. — Мой друг…
Пожав плечами, я меланхолично отвечаю:
— Нет, я не псих. Я — просто демон.
Вытянув сигарету до бычка, тушу её об ладонь, чувствуя небольшую вспышку боли. Уронив раздавленный окурок на пол, снова подхожу к связанному Тумбе, и бесцветным голосом завершаю свои откровения:
— Вот видишь, дружок, я рассказал тебе свои секреты. Теперь — твоя очередь. У друзей всё поровну, а мы же договорились, что теперь дружим, да? Или будет больно, ведь я так не люблю, когда предают мою дружбу. — Кладу ладонь ему на затылок.