Тут волк через голову кувыркнулся, орлом могучим стал да и улетел.
Упала на землю Дубравушка, слезами ее поливает да причитает:
– Ой ты мать сыра земля, за что ты меня так наказываешь, зачем сиротишь, бездолишь?
И слышит будто шепот из глубины земной:
– Беги на капище, Роду светлому молись да причитай и обвиняй побольше, не стесняясь в выражениях… – То Лада-мать над девицей сжалилась, совет ей дала.
Дубравушка вскочила да через лес к капищу понеслась и потому не слышала, как голос этот договаривал:
– Не любит он, когда покой его божественный нарушают. Просьбы больше Сварогу да внукам своим адресует. Вот и пусть старик порастрясется, немного делом занятый окажется. Может, в семью мою лезть с указами позабудет… старый хорек!
Утро в светлом Ирие было прекрасным и благостным, как это всегда случалось. Вышел Сварог на ветвь широкую, владения свои оглядел – и возрадовался. Хорошо на душе его божественной стало. Но тут заметил он птицу огромную – орла могучего, и в сердцах по коленям хлопнул. Ну хоть бы один день без инцидентов случился! А птица сидела нахохлившись, поникшая да горестная.
– Ну что, Велес, повеление мое нарушил? – спросил Сварог, сразу узнав скотьего бога.
– Зазнобу свою Дубравушку спасал, – ответствовал Власий, – Буре-яге голову с плеч снес! Дело праведное сотворил, не богопротивное!
– Ну и сотворял бы в человечьем обличье! – воскликнул Сварог. – Чего тебя в звериной шкуре на подвиги потянуло?
– Когда бы мне там кувыркаться было?! – вскричал Власий-царевич да выше на ветку перелетел.
– Ну так пеняй теперь на себя. – Сварог вздохнул. – Я своего слова не отменю.
Тут родительское облако над дубом зависло – чернее тучи черной.
– Сварог, – донесся голос Рода Великого.
Сварог встревожился – голос отцовский сегодня вопреки обыкновению был не грозный, а совсем слабый и даже болезненный какой-то.
Взлетел он на облако, на отца взглянул – и обомлел. Род был бледен, под глазами тени черные, руки бьет мелкая трясь, а голова мокрой тряпкой обмотана.
– Что с тобой, батя? Уж не болен ли ты?! – всполошился Сварог.
– Болен, – сердито проворчал Род. – Когда тебя породил, болен был – умом. Теперь вот терплю издевательства безобразные, от сына вовсе неожиданные!
Сварог совсем растерялся. Задумался он, но вины никакой за собой не обнаружил. Тут внизу птица Сирин сладкоголосая запела. Род застонал, за голову схватился и попросил:
– Заткни ты эту дуру горластую, уши дерет что ножом режет!
– Да что с тобой приключилося, батюшка?! – воскликнул Сварог в недоумении, но пальцами все же щелкнул – и Сирин замолкла, сдавленно булькнув на полуслове.