И с этой мыслью о полной и окончательной правде для всех он прилетел в отпуск, приехал на дачу. Господи, зачем? Мог пожить и в городе, были ведь дела по работе! И не было бы повода ложиться в одну постель. Как Таня ухитрилась забеременеть? Как он орал на нее потом! Вопил и бесился так, что стены дрожали. Возмущался, как будто не сам с ней спал, а кто-то другой. Вероника схватила Павлика, убежала в сад. «Ты! Ты представляешь меня многодетным отцом? Ты все испортила! Ты живешь на шее моих родителей!» Таня стояла без слез с ватными ногами и думала: «Правда, правда, все правда». «Я не могу водить тебя по врачам за ручку, я здесь не живу, я работаю с утра до ночи в чужой стране! Ну не будь же ты такой дурой, дурой!» Таня только смогла прошептать сдавленно: «Это же твой ребеночек». Даже слово не может нормальное сказать! Все у нее «котеночки», «ребеночки», «павлусеньки». Так грохнул дверью, что заложило уши, наткнулся, выбегая, на мать: «Объясни ей хоть ты, что я не бесконечен!»
Никто не бесконечен, и Таня тоже. Одно дело – их с Борей любовь. Прошла она или вовсе померещилась когда-то – не важно. Справиться можно. А дети – дети должны быть. Таня, дочка Шуры, знала, что дети должны быть, что бы ни случилось. А Боря-то думал, что Таня дурочка. Такой зверек домашний, неумный и суетливый, обрыв эмоций, кусок пластика в электрической цепи. Маленький тупой диэлектрик. А Таня не была обрывом цепи. Она как раз не прерывала, а продолжала. Она поглощала и копила, как конденсатор. Она копила, копила и копила, и в один прекрасный момент вся эта напряженная и болезненная масса пробила обшивку и разрядилась в дачном саду искрой такой мощи, что старый пес прополз на брюхе всю тропинку от досок до крыльца, чтобы положить серую морду с опаленными усами на колени своей новой хозяйки.
Это очень просто, самое начало темы про электричество в школьной физике, цепь с последовательным соединением. Бабушка Вера – лампочка, горит давно и равномерно, не дает контуру обесточиться. Если Шура совсем закисает, бабушка устраивает небольшой сердечный приступ с валидолом, тогда приходится вставать и крутиться. Лампочка моргает и увеличивает яркость, Шура тоже набирает обороты. Бабушка успокаивается и на время уходит к себе в квартиру «вздохнуть спокойно», полить цветы и посидеть у подъезда. Мысли ее, как ток, текут через Шуру – кусочек проводника, и спотыкаются о Танину критическую массу. Хотя это уже совсем другой раздел физики.
Фрося тоже была другой раздел, кошачий, но жила так давно, что была включена в цепь как полноправное звено. А тут вдруг перестала есть. Села на даче под столом и даже не выходила в сад. Бабушка сказала: «Сожрала что-нибудь». На другой день Фрося продолжала сидеть, не меняя положения. Тогда бабушка сказала: «Ей шестнадцать лет!» И добавила на всякий случай: «Шура, это кошка! Понимаешь, кошка! Вспомни, сколько ей лет! Кошки столько не живут!»