По дороге, пользуясь отсутствием девушки, Валерий пояснил другу:
– Я все-таки пытаюсь расшевелить творческие способности в каждом испытуемом и даю им задания в соответствии с прошлыми их интересами. Ломоносова заставил изучить химию и физику, Бруно – современную астрономию и математику, Пушкина – основы стихосложения, ямбы, хореи. Не знаю только, чем занять Клеопатру и какие способности пробудить в ней. В истории я слабоват, кто знает, чему учили царей и цариц, да и считаю – все их наклонности в современной жизни излишни, поэтому учу ее по обычной школьной программе и стараюсь воспитать просто хорошей девушкой. Но дурные наклонности в ней то и дело лезут наружу. Вот, пожалуйста, пришла, нажаловалась.
Они остановились у комнаты, предоставленной в распоряжение Пушкина. Ученый заглянул в «глазок». В противовес сказанному Клеопатрой, поэт расхаживал взад-вперед по ковровой дорожке, задрав голову к потолку и, вдохновенно размахивая руками, что-то декламировал.
На лице ученого отразилась радость надежды.
– Кажется, сочиняет.
– Давай зайдем, проверим, какое творение он создал. Только заходи тихо, чтобы не спугнуть его, – предложил Павел.
Они бесшумно отворили дверь, осторожно проскользнули внутрь и замерли у порога. Но как только ученый и журналист скрылись в комнате, место у «глазка» заняла Клеопатра. В уши же вошедшим ударило громкое и вдохновенное:
Жил-был у бабушки серенький козлик,
Серенький козлик – старый козел, —
И вслед за этим, не меняя тона и интонации, с тем же пламенным чувством понеслось:
А рядом в траве сидел кузнечик,
Совсем как огуречик, зелененький он был,
И с мухами дружил…
Ошарашенный такими заявлениями, Валерий возмутился:
– Александр Сергеевич, это же чистый плагиат. Видите ли, насмотрелся детских передач и теперь «сочиняет». Придется мне телевизор убрать из вашей комнаты.
– А что здесь плохого? – невинно заморгал глазами поэт. – Такого же целого стихотворения нет, где одновременно говорится о козле, кузнечике и дружащих с ними мухах. Вот покажите мне стихотворение, где говорится сразу обо всей компании. Нет такого произведения. А у меня есть.
– Да, вижу я, какой вы поэт, – вздохнул учитель и показал на куклу. – А это зачем разломали?
Пушкин пожал плечами и признался:
– Хотелось узнать, чем она пищит и почему моргает.
– Здоровое детское любопытство. Видишь ли, – ученый обратился к журналисту, – у них периодически проявляются детские привычки, детские способы познания мира. Узнать – значит что-то поломать. – И, повернувшись к поэту, стал отчитывать его. – Нельзя так, Александр Сергеевич. Если вам что-то интересно, обратитесь ко мне, я объясню, расскажу, покажу. А оттого, что вы сломаете, мало пользы. Куклу испортили, а ничего не узнали. Вам нужно терпеливо учиться, чтобы познать мир вокруг себя.