Дейли согласно кивнул.
— С яхтой не расстался? — Служивший в годы корейской войны в военном флоте, Розенблаум сохранил любовь к морскому делу на всю жизнь. Однажды, много лет назад, Дейли совершил с ним небольшое, но запоминающееся путешествие вокруг острова Манхэттен.
— Нет, но держу ее сейчас в Сен-Бартсе. Вода слишком уж холодная. По крайней мере, для меня.
Розенблаум поднял крышку сигарной коробки и подтолкнул ее к гостю:
— Угощайся.
— Для меня рановато, спасибо.
— О’кей, тогда позже. Пропустим по стаканчику, подымим. Если свободен вечером, приходи в мой клуб.
— Было бы неплохо.
Розенблаум пожал плечами и усмехнулся почти застенчиво:
— Мне недавно удалили простату. Трахаться больше не могу, что еще остается? Только хорошая сигара да хорошее вино.
— Понимаю. У меня та же проблема.
— Надо ценить дарованные удовольствия. Раньше мне постоянно хотелось секса, словно какой-то дикой обезьяне, которой постоянно требовалось только одно: трахаться и трахаться. Жить без этого не мог. А теперь, знаешь, даже не жалею. Как у тебя с этим?
— Пока еще поглядываю, — хмыкнул Дейли.
Рот у Джулиуса Розенблаума растянулся до ушей.
— Я, когда перестал поглядывать, думал так: уж лучше бы вывели в поле да расстреляли. Впрочем, ты ведь приехал сюда не для этих разговоров. — Он посмотрел на свои винтажные часы. — У нас полчаса до его прихода. Если, конечно, придет.
— Ты сам что думаешь?
Розенблаум указал сначала на стену — и Дейли увидел укрепленную на стене и направленную на круглый стол камеру, — потом на вторую дверь рядом с большим зеркалом в позолоченной раме.
— У меня там смотровая комната. Камера установлена так, чтобы давать крупный план всего, что лежит на столе. Я пользовался ею много раз, фотографировал вещи, которые мне предлагали купить, чтобы проверить, не значатся ли они в розыске. Зеркало двустороннее, и через него можно наблюдать за клиентами. Ты бы удивился, узнав, как ведут себя люди, пытающиеся всучить тебе что-то, когда остаются одни. — Он пожевал губами. — Вот я и подумал, что тебе, может быть, захочется понаблюдать за ним. Если узнаешь часы, просто нажми кнопку — этим ты предупредишь меня — и входи. Секунд через десять Имон Поллок окажется в западне, из которой нет выхода. — Розенблаум театрально вскинул брови. — Ну как, нравится?
— Один момент, Джулиус. В чем твоя выгода?
Американец развел руками.
— Выгода? Ты ведь мой старинный друг, Гэвин! — Он ухмыльнулся. — Надеюсь, с пустыми руками не оставишь.
— Хотя, как ты сам сказал, деньги в нашем возрасте ничего не значат?
— Не значат. — Он потер большим пальцем о средний. — Что такое несколько миллионов между друзьями?