— Не волнуйтесь, ничего, — успокоил кто-то из президиума. — Расскажите, что хотели.
Доярка посмотрела в бумажку и медленно разобрала по слогам:
— Мы боремся за высо-кие на-дои… Наш трудовой коллектив под ру-ко-водством опи-опи…
В зале уже откровенно смеялись.
— …опытной заве-дую-щей, — чуть не со слезами читала доярка, — Ольги Петровны… Наш…
Она махнула рукой и пошла со сцены. Раздались жидкие иронические аплодисменты. Она, красная, села на свое место, опустила голову, и три женщины до самого конца не проронили ни слова.
Опять выступали, опять никто не хвастался. Недаром корреспонденты ловили неосторожных в фойе, а не сидели в зале. Очевидно, у них был опыт.
— Можно подумать, что у нас все только плохо, — сказала Галя, уже начиная уставать.
— Люди стали очень требовательные, — сказал Волков. — Чего бы они ни достигали, хотят большего и лучшего. Удивительное дело, смотрю на зал и думаю: в наших краях когда-то охотился Тургенев. Бежин луг, Красивая Меча — это наши места. Были здесь люди, о которых он писал. Потом их потомки делали революции. Сейчас в этом зале собрались потомки уже этих потомков. Как ты думаешь, а ведь все-таки серьезно мы изменились с тех пор?
— Очень, — сказала Галя.
— Ну и то хорошо, будем хотеть лучшего. Только бы войны не было.
— Теперь, кажется, и я бы выступила, — вздохнула Галя.
— Поздно, — сказал он. — Да и мне расхотелось, чтобы ты меня костила на все заставки.
— Я бы и похвалила, — сказала Галя. — Вы быстро исправляетесь. Помните, когда везли меня, сказали: «Там доят, как при скифах»? За полгода мы от скифов добрались до нынешнего века, и за это я готова вас уважать.
— Слушай, Галя, — сказал он немного грустно. — Не бросай ты наш колхоз.
— С чего вы? — удивилась она.
— Какой бы он ни был, не бросай! Вот выдвинешься, потом закончишь институт, переманят тебя на сладкие места. А если ты уйдешь, мне будет горько, право.
— Не думаю уходить, — пробормотала Галя.
— Наш колхозик, — говорил он, не слушая, — ты увидишь лет через десять, ты не узнаешь его, глазам не поверишь…
— Я верю, верю! — сказала Галя.
— И жениха тебе найдем, если хочешь. Торжественно тебе обещаю. Если не найду, сам женюсь, честное слово, — сказал он, переходя на свой обычный шутливый тон.
— Я за вас еще не пойду.
— Ничего, я очарую: отпущу чуб и приеду с гармошкой петь под окнами про черемуху, как это делают в колхозных опереттах.
— Разве что с гармошкой, — сказала Галя. — Гармошка нам в Рудневе страшно нужна.
Объявили перерыв, и бабы густой толпой побежали на второй этаж, в промтоварный киоск, за платками.