— Матушка Кордо, можно я оставлю его у вас на пару часов? Старуха, словно печальная ведьма, взглянула на нее:
— Положите его на мою кровать, я за ним присмотрю. И верно, это будет справедливо, бедный мой ягненочек! Палач занимается отцом, палачиха займется сыном. Идите, девочка моя, и помолитесь Богоматери Утешительнице скорбящих послать вам силы все вынести.
С порога она окликнула Анжелику:
— А на рынок не заходите, пообедаете со мной, как вернетесь.
Анжелика с трудом заставила себя ответить, что не надо на нее готовить, ей не хочется есть. Старуха покачала косматой головой и ушла, что-то бормоча себе под нос.
Как во сне, Анжелика вышла из ворот Тампля и пошла на Гревскую площадь.
Туман над Сеной только начал рассеиваться, и сквозь него проступали очертания величественной городской ратуши, выходящей на широкую площадь. Было еще очень холодно, но чистое небо обещало солнечный день.
На другом конце площади возвышался крест на каменном цоколе, а на установленной рядом виселице качалось тело повешенного.
Уже стал собираться народ, и пришедшие толпились вокруг виселицы.
— Это мавр, — слышались голоса.
— Да нет, это другой. Его вздернули еще ночью. Вот привезут на телеге колдуна, то-то он на него полюбуется.
— Но у него лицо совсем черное.
— Это потому что его повесили, а вообще-то у него рожа синяя. Ты же слышал песню?
Кто-то напел:
Один колдун с лиловой рожей,
Второй с ужасно черной кожей,
Их господин и третий маг,
Хромой вельможа де Пейрак
…И Сатане достался приз!..
Анжелика зажала рот рукой, чтобы не закричать. В безобразном трупе с черным, распухшим лицом и вывалившимся языком она узнала саксонца Фрица Хауэра. Уличный мальчишка поглядел на нее и расхохотался:
— А эта баба уже в обморок падает! Что же с ней станется, когда будут поджаривать колдуна?
— Говорят, женщины на него летели, как мухи на мед.
— А то! Он же был богаче короля!
— А все свое золото он делал с помощью дьявола!
Анжелику била дрожь, и она поплотнее запахнула плащ.
Толстый колбасник, стоявший на пороге своей лавки, добродушно обратился к ней:
— Вы бы лучше ушли отсюда, дочка. Сейчас здесь начнется такое, на что совсем негоже смотреть женщине, которая вот-вот родит.
Анжелика упрямо покачала головой.
Взглянув на ее бледное лицо и огромные обезумевшие глаза, торговец пожал плечами. Он много лет жил здесь, на площади, и уже насмотрелся на бедняг, бродивших вокруг виселиц и эшафотов.
— Казнь точно состоится здесь? — спросила Анжелика безжизненным голосом.
— Смотря на какую казнь вы пришли поглядеть. Знаю, что сегодня утром в Шатле должны повесить какого-то писаку. А если вы о колдуне — так это здесь, на Гревской площади. Смотрите, костер — вон там.