Анжелика. Мученик Нотр-Дама (Голон) - страница 150

— Матушка Кордо, можно я оставлю его у вас на пару часов? Старуха, словно печальная ведьма, взглянула на нее:

— Положите его на мою кровать, я за ним присмотрю. И верно, это будет справедливо, бедный мой ягненочек! Палач занимается отцом, палачиха займется сыном. Идите, девочка моя, и помолитесь Богоматери Утешительнице скорбящих послать вам силы все вынести.

С порога она окликнула Анжелику:

— А на рынок не заходите, пообедаете со мной, как вернетесь.

Анжелика с трудом заставила себя ответить, что не надо на нее готовить, ей не хочется есть. Старуха покачала косматой головой и ушла, что-то бормоча себе под нос.

Как во сне, Анжелика вышла из ворот Тампля и пошла на Гревскую площадь.

Туман над Сеной только начал рассеиваться, и сквозь него проступали очертания величественной городской ратуши, выходящей на широкую площадь. Было еще очень холодно, но чистое небо обещало солнечный день.

На другом конце площади возвышался крест на каменном цоколе, а на установленной рядом виселице качалось тело повешенного.

Уже стал собираться народ, и пришедшие толпились вокруг виселицы.

— Это мавр, — слышались голоса.

— Да нет, это другой. Его вздернули еще ночью. Вот привезут на телеге колдуна, то-то он на него полюбуется.

— Но у него лицо совсем черное.

— Это потому что его повесили, а вообще-то у него рожа синяя. Ты же слышал песню?

Кто-то напел:

Один колдун с лиловой рожей,
Второй с ужасно черной кожей,
Их господин и третий маг,
Хромой вельможа де Пейрак
…И Сатане достался приз!..

Анжелика зажала рот рукой, чтобы не закричать. В безобразном трупе с черным, распухшим лицом и вывалившимся языком она узнала саксонца Фрица Хауэра. Уличный мальчишка поглядел на нее и расхохотался:

— А эта баба уже в обморок падает! Что же с ней станется, когда будут поджаривать колдуна?

— Говорят, женщины на него летели, как мухи на мед.

— А то! Он же был богаче короля!

— А все свое золото он делал с помощью дьявола!

Анжелику била дрожь, и она поплотнее запахнула плащ.

Толстый колбасник, стоявший на пороге своей лавки, добродушно обратился к ней:

— Вы бы лучше ушли отсюда, дочка. Сейчас здесь начнется такое, на что совсем негоже смотреть женщине, которая вот-вот родит.

Анжелика упрямо покачала головой.

Взглянув на ее бледное лицо и огромные обезумевшие глаза, торговец пожал плечами. Он много лет жил здесь, на площади, и уже насмотрелся на бедняг, бродивших вокруг виселиц и эшафотов.

— Казнь точно состоится здесь? — спросила Анжелика безжизненным голосом.

— Смотря на какую казнь вы пришли поглядеть. Знаю, что сегодня утром в Шатле должны повесить какого-то писаку. А если вы о колдуне — так это здесь, на Гревской площади. Смотрите, костер — вон там.