Анжелика. Путь в Версаль (Голон) - страница 27

Анжелика считала, что юноша еще не пришел в себя после пережитого и пока не оправился от лихорадки. Но благодаря ее заботам Давид все же пошел на поправку.

Она напомнила юноше, что у нее с мэтром Буржю существовал договор о долях в предприятии. Но Давид энергично воспротивился такого рода притязаниям. Он — наследник, у него есть соответствующие бумаги, и только они представляют собой верное оружие против тех, с кем он собирается бороться: цеховых организаций, чиновников, надзирающих за соблюдением закона о наследовании.

— Мэтр Буржю был моим дядей.

— Мэтр Буржю был моим отцом, — возразила Анжелика.

Только теперь она осознала, что наивный и вспыльчивый мэтр Буржю, порой не желавший поддерживать ее рискованные затеи, действительно был ей как отец. Он был для нее единственным защитником во враждебном мире, где одинокая женщина легко становится добычей для всех и каждого.

Но она не стала доказывать это Давиду. Она видела, как из-за волнений разрасталось кровавое пятно на повязке, которой был перевязан лоб юноши. Она отпустила его, перед дорогой заставив выпить укрепляющий настой и сделав перевязку. Люди, с которыми ему предстояло встретиться, знали, что юноша был ранен во время трагедии, разыгравшейся на улице Нищеты, но будет лучше, если он произведет благоприятное впечатление. По крайней мере, он остался в живых.

Неотступная боль терзала сердце Анжелики. Она потеряла двух дорогих ее сердцу людей. Смерть мэтра Буржю и маленького Лино обернулась зияющей пустотой в ее душе. Ведь они сыграли такую важную роль в ее судьбе, в восстановлении ее разбитой жизни!

Она то и дело ловила себя на том, что собирается позвать их. Ей постоянно хотелось им что-то сказать. Где же они? Ужасные обстоятельства их гибели лишь усиливали скорбь. А она не была рядом, чтобы защитить их. Ведь они были совсем как дети! Она заплатила Деревянному Заду, Великому Кесарю воровского братства, за свое право жить свободно и быть счастливой. Потерявший любимую жену мэтр Буржю сумел избежать печальной участи пьяницы, который топит горе в вине, и хотя Анжелике порой приходилось тормошить ротисье, чтобы он проявлял больше смелости и принимал ее нововведения, он вновь почувствовал вкус к делам трактира. А когда молодая женщина думала о Лино, ее сердце просто разрывалось от боли. Пикколо тоже никак не могла оправиться после гибели маленького музыканта. Сжавшись в комочек, она сидела в углу и, казалось, снова и снова переживала увиденный ею кошмарный спектакль. Анжелика поручила зверька заботам Жавотты, детей и собаки Пату, к лохматому боку которой обезьянка любила прижиматься. Она умоляла их сделать все возможное, чтобы успокоить несчастное крохотное существо, вернуть его к жизни, повторяла, что не переживет потери Пикколо. И это было правдой.