— Что-то не так. Посмотри на выражение его лица. — Она пробралась назад и схватила рабочего за руку. — Что случилось?
— Ничего, сеньора, все хорошо. Просто… Электричество отключили. Очень темно. Пожалуйста, возвращайтесь в дегустационный зал…
— Не бойтесь, — сказал Робби. — Мы копы.
— Policia?
— Вроде того. — Вейл продемонстрировала ему удостоверение агента ФБР. — Так что же случилось?
— А с чего вы взяли, что что-то случилось?
— Это моя профессия — читать мысли. На вашем лице все написано, сеньор. Так вот… — Она пощелкала пальцами, сбившись с мысли. — В чем дело?
Он обернулся на жерло пещеры, уже исторгнувшее почти всех туристов.
— Я ничего вам не рассказывал, договорились?
— Конечно. А теперь… рассказывайте.
— Человек. Мертвый человек. Вон там.
Он указал большим пальцем куда-то себе за спину.
— А откуда вы знаете, что человек мертв?
— Потому что ее сильно порезать, сеньора. Ей отрезали… ну, эти, los pechos… сиськи.
Робби взглянул рабочему через плечо, но увидел лишь кромешную тьму.
— Вы уверены?
— Труп обнаружил я. Да, я уверен.
— Как вас зовут?
— Мигель Ортиз.
— У вас есть фонарик, Мигель? — спросила Вейл.
Здоровяк выудил из кармана связку ключей, отстегнул небольшой светодиодный фонарик и протянул его Вейл.
— Ждите здесь и никого не пускайте. На винокурне есть служба безопасности?
— Да, мэм.
— Тогда позвоните им с мобильного, — велела она, направляясь в туннель вместе с Робби. — Скажите, чтобы перекрыли все выходы. Пусть никого не пускают и никого не выпускают. Никого.
Будучи федеральным агентом, Карен Вейл обязана была всюду брать с собой табельное оружие. Но Робби как офицер госслужбы транспортировал свой пистолет в запертом контейнере, который не имел права открывать: ему не разрешалось носить пистолет при себе. Помня об этом, Вейл расстегнула липучку на поясной сумке и достала свой пистолет, а затем вытащила из крепившейся на лодыжке кобуры «Глок-27», поменьше, и протянула его Робби.
Они аккуратно продвигались по тускло освещенной пещере. Грязно-коричневые стены, покрытые шероховатым цементным раствором, были холодными на ощупь. Раствор этот должен был придавать сходство с настоящей пещерой, но поверхность все равно была слишком гладкой.
— Ты как? — спросил Робби.
— Даже не спрашивай. Я стараюсь об этом не думать.
Но выбора не оставалось. После недавнего происшествия в логове убийцы, прозванного Окулистом, у Вейл развилась клаустрофобия. По-настоящему она никогда не паниковала, но фобия все же стала неотъемлемой частью ее жизни. В некоторых парковочных гаражах, туннелях и даже набитых лифтах она начинала нервничать. Впрочем, приступы были разной силы.