— Votre visage est tres beaux pour etre si sombre, mon ami,[10] — пропел незнакомый голос у Гарри над ухом. Он поднял голову и встретил взгляд необыкновенных золотистых глаз, опущенных густыми светлыми ресницами. До невозможности красивый молодой человек, весь как будто созданный из золота и солнечного света, смотрел на него с легкой улыбкой в уголках чувственного рта. От улыбки на его щеках, покрытых свежим загаром, проступили нежные ямочки. Кудри цвета чистого золота были небрежно стянуты в пучок. И это дивное золотистое видение протягивало Гарри запотевший бокал, где в ослепительно-желтом озере апельсинового сока плавали кубики льда.
— Me semblait, que vous vous evanouirez a l'instant, — незнакомец взял Гарри за руку и сомкнул его пальцы вокруг бокала. — J'ai n'envie,que quelque chose male a lieu avec si joli jeune homme, — он наклонился к Гарри, внимательно заглядывая в его глаза. — Si l'existerai les emeraudes d'une belle eau, que votres yeux, ils ont coute plus, que toute la planete.[11]
— Я не говорю по-французски, — пролепетал ошарашенный таким напором Гарри.
— Да? — незнакомец улыбнулся, обнажив белые зубы и какие-то неприятно крупные клыки, и перешел на английский. — Какая жалость… Значит, вы не влюблены, mon chere. Французский язык — язык любви. А что же ваш друг? — он бросил быстрый взгляд поверх головы Гарри на Драко. — Почему он не научит вас французскому… языку?
— Он мне не друг, — пробормотал Гарри.
— Не друг? — пропел молодой человек. — Хмм… Вообще не друг или — Comment cela dit? — больше, чем друг?
Quelle betise![12] Нельзя быть больше, чем другом. Друг — это все… Если бы мы не хотели друзей, разве бы мы были тем, кто мы есть? — глядя на стремительно алеющее лицо Гарри, он выгнул золотистую бровь. — Я смутил вас, mon chere? Я не вполне уверен в своем английском, простите…
— Ksavie, mette a fin cette comedie! — раздался раздраженный голос Драко у Гарри над самым ухом. — Ma parole, il est interdit de se jeter tellement sur un chacun tant soit peu attrayant gars.[13]
— Драко, — чуть усталым тоном мудрого старого дядюшки произнес гаррин прекрасный незнакомец, оказавшийся никем иным, как Ксавье де Флером, — неужели я не говорил тебе, что беседовать на языке в присутствии того, кто этого языка не понимает — верх неприличия?
— А кадрить парня на глазах у магглов — это прилично? — возмутился Драко.
— Если можно девушек, почему нельзя парней? — с очаровательной непосредственностью пожал плечами Ксавье. — Это дискриминация, Драко.
— Боже мой, какие слова мы знаем! — закатил глаза Драко. — Тебя надо познакомить с одной магглокровкой… Тем более, что ты, кажется, ничего не имеешь против отношений с магглами?