И третья, качеством значительно лучше, чем две предыдущие, представляла девушку, застывшую в красивом танцевальном движении: чуть запрокинута голова с волосами цвета платины, вскинуты тонкие руки, белое платье стелется складками, и яркое пятно алой розы — меж пальцев. Зеленые глаза смотрят прямо и смело, губы не улыбаются; и хотя контраст между нею и рыжей, нею и черноволосой почти также велик, как между ними двумя, тем не менее она ухитряется сочетать в своем облике черты и первой, и второй.
Иногда Северус, посмеиваясь над самим собой, называл их «Хогвартские ведьмы».
* * *
Осторожно, из-под волос, Сольвейг изучала профиль Северуса Снейпа. То есть, не изучала, конечно. Профиль этот она в подробностях запомнила уже к третьему курсу, так что теперь это скорее было любование… несмотря на все комментарии Блэйз.
Профессор Снейп, как водится, читал лекцию.
— Посмотрите сюда, Сольвейг. Это четырехлистник или трилистник четырехлистный. Магглы считают, что он приносит удачу, потому разыскивают его, а найдя, загадывают желание и съедают. Некое разумное зерно в этом есть: трилистник четырехлистный — основной компонент Настойки Фортуны, зелья, которое приносит везение. Правда, одна порция зелья рассчитана лишь на одну удачу, кроме того, на следующий день вам наверняка будет феноменально не везти.
— Ромашка-гадалка, — профессор указал на небольшой цветок, действительно очень похожий на ромашку, но с разноцветными лепестками, количество которых было почему-то совершенно невозможно сосчитать. — Очень редкое растение. Гадание на нем абсолютно безошибочно, поэтому когда-то люди почти извели эти цветы.
Сейчас они в списке Самых Редких Растений, и их уничтожение карается законом.
— А это, — он сорвал с куста и протянул Сольвейг красивый цветок, похожий на розу, но серебристо-серого цвета со слегка светящимися краями лепестков, — очень ценное растение, которое называется Пепел Розы. Оно цветет круглый год, а по окончании цветения лепестки его рассыпаются в пепел. Пепел этот очень полезен — из него готовят настойки, прочищающие разум, возвращающие память и волю к жизни. Своего рода антидот к Колдовскому Каннабису, — и профессор улыбнулся.
Наверное, Сольвейг не должна была усваивать ничего из того, что говорил Снейп — и тем не менее, лучше всего она знала именно зельеварение. Каждое слово профессора было на вес золота, и Сольвейг не пропускала ничего из того, что он говорил. Она не имела привычки задавать ему вопросы — она вообще почти не разговаривала в его присутствии. Поэтому, когда лекция закончилась, и повисло молчание, Снейп спросил: