Несколько секунд тетушка Петуния стояла под лестницей и смотрела на закрывшуюся дверь в комнату Гарри. Потом медленно, словно во сне, направилась в кухню.
То, что только что произошло в ее доме… То, что происходило в ее доме… Не то чтобы Петуния Дурсль думала об этом — просто мысли крутились в голове, пока она механически открывала холодильник, доставала яйца, ветчину и масло, ставила на плиту сковородку и, дождавшись, пока диск в центре покраснеет, клала кусочек масла. Скворчит ветчина, шипят яйца… Большинство людей не приучено думать. Мысли просто текут сквозь их мозг, или мечутся, как испуганные птицы в запертой клетке, или одна из них расширяется, заполняя голову, и кажется, что ничего нет, одна пустота… Литтл Уикинг — самый пристойный пригород Лондона, Прайветт Драйв — самая пристойная улица Литтл Уикинга, а дом номер четыре — самый пристойный дом на этой улице… Это было то мнение, ради которого жила на свете Петуния Дурсль, урожденная Эванс. И вот только что, на ее глазах, в ее доме, ее собственный племянник целовался с другим парнем, а потом закрылся с ним в комнате. Помочь собрать вещи? Не смешите меня! И она, та самая Петуния Дурсль, которая год назад состояла в Комитете Замужних Женщин по Запрету Непристойного Поведения В Общественных Местах (грозные защитницы нравственности требовали ввести штрафы за объятия и поцелуи в метро и кинотеатрах), не могла — и не хотела! — отделаться от ощущения, что виденное ею несколько минут назад было… правильно… прекрасно…
— Петуния!
Тарелка вылетела из рук, ударилась о кафельный пол и разлетелась вдребезги.
— Петуния? Это ты там?
Не ответив, она присела на пол и стала собирать осколки.
— Петуния! — Вернон вошел в кухню и уставился на сидящую на полу жену. — Почему ты не отвечаешь? Что-то случилось?
— Разбилась тарелка, — отозвалась жена.
— Так возьми веник, — фыркнул Вернон. — Кто там приехал?
— Друг Гарри, — Петуния поднялась, взяла веник и совок и начала сметать осколки.
— Какой еще друг?
— Драко Малфой. Он заезжал за Гарри прошлым летом.
— А, такой бледный хлыщ, — скривился Вернон. — Надеюсь, он ненадолго?
— Они сейчас уезжают. Его машина стоит у ограды.
Осколки с грохотом посыпались в мусорное ведро. Вернон выглянул в окно и присвистнул.
— Черт, и почему разным ненормальным уродам так везет?
— Он вовсе не урод, — возразила Петуния. — Очень красивый юноша.
— Ну, конечно! — фыркнул Вернон. — Расшаркивался перед тобой, как перед королевой Елизаветой. Что там у тебя горит?
Петуния оглянулась — от сковороды на плите вовсю валил дым.