Следовало бы сформулировать иначе: «Родители сначала нас любят, по мере нашего взросления они нас судят. Иногда они нас прощают». Но не часто.
Ник не хотел, чтобы отец продолжал работать в маленькой забегаловке. Он не понимал, что делает, когда поставил его во главе своего нового ресторана. Отец стал несчастным. Мама тоже скучала по своей кухне. А их зарвавшийся сынок не позволял им оставаться самими собой.
Ник Демарко, успешный во всем, самый популярный, по всеобщему признанию, холостяк месяца, у которого нет отбоя от девушек, с горечью подумал он. Ник Демарко, любитель рискнуть по-крупному. А теперь еще, возможно, Ник Демарко, свалявший большого дурака.
Лизи Эндрюс.
Что, если кто-нибудь слышал, как он предлагал ей помочь с шоу-бизнесом? Камера не засняла тот момент, когда он передал ей свою карточку с адресом, но что, если кто-то это видел?
Во вторник утром капитан Ларри Ахерн и детектив Боб Гейлор, оба относительно отдохнувшие после шестичасового сна, уже сидели в техническом отделе офиса окружного прокурора и просматривали записи с камер наблюдения, установленных в трех других ночных клубах, где в последний раз видели пропавших молодых женщин.
Вновь были открыты дела всех троих — Эмили Валли, Розмари Каммингз и Вирджинии Трент. Зернистые снимки из дела Эмили Валли, теперь уже десятилетней давности, обработали с помощью новейших технологий, придав им яркость и четкость. В толпе студентов, ввалившихся в клуб «Сцена», теперь можно было ясно различить Мака Маккензи и Ника Демарко.
— Когда начались поиски Эмили Валли, все эти университетские парни пришли гуртом, как только мы обратились к тем, кто расплачивался кредитками, — вслух рассуждал Ахерн, — Мы поговорили с каждым, а примерно через месяц исчез Маккензи. Теперь остается только сожалеть, что мы ничего не заподозрили и не связали его исчезновение с делом Валли.
— Но на пленках, заснятых в других клубах, где проводили время остальные пропавшие девушки, его нет. Хотя, конечно, Каммингз пропала через три года, а Трент — четыре года назад. За все это время он мог сильно измениться внешне. И в школе, и в колледже он много времени посвящал театру, — напомнил Гейлор.
— Я готов был поклясться, что наш клиент — Демарко, но пропавшие пленки из квартиры преподавательницы и упоминание о Дне матери вновь возвращают нас к Маку Маккензи, — сказал Ахерн, не скрывая разочарования, — Как же он умудряется скрываться в течение десяти лет? На что он живет? Как ему удается перемещаться между Бруклином и Манхэттеном с ее мобильным телефоном, оставаясь неузнанным? У каждого постового в Нью-Йорке есть его искусственно состаренная фотография. И где он держал Лизи со дня ее исчезновения до звонка отцу в субботу? И если она до сих пор жива, где он держит ее сейчас?